Криминальный кураж
Шрифт:
— Простите, вы случайно не знаете Дмитрия Плешканева? — поинтересовалась я у нее, невольно разочаровывая.
Женщина воззрилась на меня, как на призрак, и подозрительно спросила:
— А зачем вам Дмитрий Сергеевич?
— Надо поговорить! — властно заявила я. И добавила: — Я из милиции.
— Ваши документы? — как-то сразу обретая живость, наверное, это было одно из редких выпавших на ее долю приключений, потребовала продавщица. Ботинок был немедленно забыт и с громким стуком плюхнулся на пол.
Я продемонстрировала красные «корочки», отчаянно просроченные, но в остальном
— Дмитрий Сергеевич скоро подойдет, собирать кассу, — смилостивилась женщина, поизучав мои документы, не разглядев даты и кивнув удовлетворенно. — Если хотите, подождите.
Ждать пришлось недолго. Дима Плешканев явился минут через пять-семь. Это оказался длинный как жердь моложавый мужчина с пушистыми пепельными волосами, чубчиком на лбу и проникновенными глазами.
Не дожидаясь, пока продавщица скажет свое веское слово, я остановила его и предложила пойти поговорить, привычно взмахнув «корочками». И, разумеется, Дмитрий согласился.
— Идемте, там есть свободная комната, — кивнул он мне и вежливо извинился перед продавщицей, попросив ее немного подождать. Та таяла и млела от вежливости босса, поэтому согласилась с готовностью. И мы прошли в «отдельный кабинет», оказавшийся кладовкой с уложенными в штабеля картонными коробками у стен и двумя стульями без спинки и обивки.
Посомневавшись лишь миг, я осторожно заняла один из стульев, Дмитрий уселся напротив и поинтересовался:
— Вы ведь по поводу Андрея? Перцевого? Ко мне уже приходили.
— Надо прояснить еще кое-что, — дежурно заявила я, успев привыкнуть к подобным формулировкам, ведь мне нередко в моих частных расследованиях приходится идти как бы по следам расследования милицейского. — Надеюсь, вы мне поможете.
— Конечно, — с готовностью закивал Плешканев. И поинтересовался хрипло: — А его… тело, в общем… не нашли еще?
— К сожалению, нет, — совершенно искренне выпалила я.
— Тогда спрашивайте, — предложил Дима, оказавшийся на редкость милым парнем.
— Скажите, пожалуйста, у Перцевого была еще какая-то квартира, о которой мало кто знал? — Задав несколько ненужных мне вопросов о круге знакомых Андрея, его работе и отношениях с людьми и выслушав столь же ненужные ответы, я приступила наконец к наиболее интересовавшей меня теме.
Дмитрий Плешканев если и удивился, услышав это, то ничем своего удивления не проявил. Его худое вытянутое лицо осталось невозмутимым. Он напряженно задумался, машинально разминая в пальцах «примину», то есть сигарету из красно-белой пачки с названием «Прима». Я спокойно выжидала, обдумывая следующие шаги. Пожалуй, если даже Дима не знает ничего о том, что меня так интересует, теперь у меня есть несколько имен прочих друзей Перцевого, смогу пообщаться с ними.
— Извините, что долго думал, — наконец очнулся от трансового состояния Дмитрий. — Просто вспоминал. Мы ведь с Перцем… в смысле, с Андреем давненько не общались. — Я понимающе кивнула. — А квартира у него была — от бабки досталась,
— Вы не могли бы вспомнить адрес?
— Адрес не помню, — честно признался Плешканев. — Могу только описать, как туда добраться.
Я согласно кивнула. И внимательно выслушала его. Дмитрий оказался на редкость толковым рассказчиком, поэтому прекрасно поняла, как найти «конспиративную квартиру» Андрея Перцевого. И возликовала, потому что разгадка близилась — я чувствовала это всеми фибрами души и кончиками пальцев.
Обворожительно улыбнувшись, что вызвало ответную мужественную улыбку Плешканева, и поблагодарив его за содействие, я распрощалась с приятелем Андрея Перцевого.
Квартиру Андрея я отыскала быстро. Она находилась не в самом элитном районе города, но и не в глуши. Пятиэтажка, развалюха даже на вид, еще держалась всем на удивление. С другой стороны, куда деваться? Новую здесь возводить не собирались, не до того, ведь правительство предпочитает возводить никому не нужные памятники, забывая, что людям надо где-то жить.
Оставив машину за углом дома, чтобы не привлекать ненужного внимания к моей бежевой «девяточке», я подошла к подъезду, вошла в дверь, сразу ощутив терпкий и ничем не выводимый запах мочи вперемежку с плесенью и примесью дешевых, сродни «Красной Москве», духов. Поднялась на пятый этаж, с легким сомнением придерживаясь рукой за красные обшарпанные перила, приложила ухо к нужной мне двери и прислушалась. На улице уже стемнело, подъезд освещался единственной робкой лампочкой на первом этаже, так что подниматься мне пришлось едва ли не на ощупь.
В квартире царила тишина. Мертвая, я бы сказала, тишина. И я даже на миг подумала, что ошиблась и версия моя, казавшаяся ранее такой гладкой и изящной, больше сродни второсортному бульварному роману.
Я надавила на звонок и услышала приглушенное дверью хриплое кряканье. И еще раз надавила. Потом молниеносно обернулась — за спиной звонко щелкнул замок открываемой двери, и в проеме показалось высохшее старушечье личико.
— Извините, а своего соседа вы давно не видели? — поинтересовалась я, скромно опуская глаза, а бабка посмотрела на меня неодобрительно, что выдавало в ней давнюю поборницу морали и чистоты нравов.
— Да в обед, чай, ушел, и нету до сих пор, — сморщившись, будто намеревалась чихнуть, мрачно ответила бабка. — Чего те надо-то?
— А он вообще здесь живет постоянно?
— Да нет, токмо пару дней назад заявился. Раньше тута бабка Марья жила, да умерла, сердешная. Продала небось квартиру, кто ж ее знат? От нее, бывало, слова не добьешься.
Ясно, бабка Перцевого оказалась молчаливой, и она ни с кем, даже с ближайшей соседкой, не поделилась своими планами на квартиру. Что же, для Андрея оно было и к лучшему, а мне безразлично. Он думал здесь спрятаться и отсидеться. Что ему почти удалось. Но тут вмешалась я. И нашла его «убежище».