Криминальный кураж

Серова Марина Сергеевна

— Что за произвол? Что вы здесь делаете? — возмущенно зазвенел наконец в наушниках фальцет Сашки, которому вторил Галинин дискант. — Вы не имеете права!

Голоса в наушниках были настолько четкими, что мне казалось, я сама присутствую при обыске в квартире Лавкиных.

Пару минут назад перед домом остановился милицейский «козлик», из которого выскочили бравые ребята.

Среди них я заметила и Кирю. Он огляделся, словно пытался увидеть меня, но я удачно замаскировалась. Ребята вошли в подъезд, и скоро в окнах квартиры Лавкиных зажегся свет. Киря четко и доступно объяснил, что у него имеется ордер на обыск квартиры Лавкиных. Те возмущались, но не слишком естественно. В голосах

супругов сквозил страх. Панический страх. Мне это понравилось. Не рой другому яму, называется. Лавкины решили подставить бедную Светлану. Ох, не стоило этого делать. Сыщики — они дотошные.

— А это, по-вашему, кому принадлежит? — раздался в наушниках уверенный голос Кирьянова. — У вас есть разрешение на хранение огнестрельного оружия?

— Это не наше! — возмутился было Сашка, но тут же сник.

— Это тоже? — прозвучал незнакомый мне голос. Видно, теперь кто-то из ментов нашел паспорт.

— Нас подставили! — завопила Гала. — Вы не можете…

— За что вы убили Перцевого? — властно осведомился Кирьянов, перебив ее. Отвечать ему не захотели, и тогда в наушниках раздался звук пощечины. Я поспешно отключила запись — лучше включу позже, когда чистосердечное признание пойдет. Мне не было жаль Лавкиных. Гады они. И вообще, гадов многовато стало. Так какая разница, каким образом менты добьются признания?

Много Сашке не потребовалось. Через пару минут истошных воплей типа:

«Это произвол! Я буду жаловаться!» — раздалась долгожданная фраза:

— Ну и убил, ну и что? Вы все равно ничего не докажете.

Завидный апломб, могу я сказать.

— А это уж наши проблемы, — хмуро бросил Киря. — За что? Рассказывайте, чистосердечное признание смягчает наказание.

И Сашка раскололся. Я узнала, что Галина постоянно общалась с конкурентами, продавая им разработки родного НИИ, а Перцевой узнал об этом. И шантажировал Сашку, что уволит их обоих. А Лавкин-супруг, в свою очередь, спал и видел себя на месте Андрея, руководителем отдела. Гала целиком и полностью разделяла его карьеристские устремления. Положение супругов становилось все более шатким. Они запросто могли потерять и то место, которое занимали. А Перцевой наглел и требовал все большие суммы. От зарплаты обоих и от премий почти ничего не оставалось. Тогда они и пришли к мысли убить Перцевого.

Пистолет Сашка купил в Москве, когда ездил туда в командировку. И супруги начали выстраивать план избавления от шантажиста.

Эпилог

Итак, Лавкиных арестовали. Они, конечно, отказались давать показания, как я и предполагала. Отбивались от обвинения изо всех сил. Вот тут и пригодилась моя кассета.

И Галу с Сашей посадили. Кстати, стреляли в меня они, и найденная мной пуля, которую я сдала на экспертизу, была выпущена действительно из их «беретты». В свой памятный визит в их квартиру я не обнаружила пистолет только по одной причине — он хранился в подвальчике. В доме, где жили Лавкины, подвалы отданы под кладовки. В них обычно лежит всевозможный хлам, некоторые используют в качестве погребов. А Лавкины — в качестве тайника под оружие.

Май переполз в июнь. Лето цвело, пело и сияло всеми оттенками зеленого. Жаркое солнце манило на природу, куда-нибудь на пляж или в лесок, под сень деревьев. В распахнутые окна вливался свежий теплый воздух. Раскаленный асфальт сверкал, а небо синело, как на акварелях художников.

Астраханцева не переменила ко мне своего отношения, и мы по-прежнему испытываем друг к другу искреннюю симпатию. По вечерам выбираемся в кафе на чашечку кофе или в бар пропустить стаканчик мартини. И все так же наслаждаемся умом друг друга.

Директор

НИИ благополучно отправился на пенсию, и Анастасия заняла его место. Так что времени у нее мало, но меня она в своем кабинете всегда встречает с радостью. Впрочем, Настя прекрасный директор, как мне кажется, — в меру властная и демократичная.

С Германом я провожу свои свободные вечера. Он таскает меня по ночным клубам и неизменно предлагает выпить чашечку кофе в своей квартире. Я бы, может, и согласилась, но это слишком банально. Он надеется, тратит деньги на «неприступную» Татьяну, даже иногда обижается, но меня такие отношения вполне устраивают.

Светлана успокоилась, работает по-прежнему секретарем. Судьба любит экспромты и неожиданные ходы, и даже я удивилась, узнав, что она теперь встречается с Кириллом Федоровичем Поляковым, нудным следователем, и находит его человеком глубокого ума и широких познаний. Талия ее округлилась, и Светка намерена рожать. Я за нее искренне рада, если честно.

А в кабинете Перцевого появился новый хозяин. Свято место пусто не бывает, сие мне известно, но когда я узнала, кто это, едва в обморок не упала. Потому что на должность руководителя отдела назначили… Ваньку Сидоренко, моего рыжего приятеля, непосредственного, наивного, гениального и страшно неуклюжего. Он устроил в некогда аккуратном экстравагантном кабинете полный бедлам, но с должностью справляется. Правда, несчастные цветы, которые холила и лелеяла Светка, частью выпали из окна, частью перекочевали на ее стол. Ведь Сидоренко не может ужиться с окружающими предметами, предпочитая все покрушить, причем как можно быстрее.

Эта рыжая личность как-то утром, в выходной, забрела ко мне. Услышав сквозь сон звонок в дверь, я решила, что пришел очередной клиент, и вознамерилась было отказаться от дела. Нужен же человеку отдых? Не всю ведь жизнь работать, надо и расслабиться. Тем более как раз в тот день я намеревалась отправиться на пляж — запастись бутылочкой холодного пива и прожариться на солнце. Мне вообще очень идет загар, сразу молодею на десяток лет и люди на улице принимают меня за ученицу старших классов школы. А какой женщине не нравится выглядеть моложе своего возраста?

Но открыв дверь, я увидела Ваньку, на скуле которого красовался шикарный синяк. Я огляделась, ожидая увидеть все, что угодно, например, обвалившуюся лестницу, поверженный лифт и покореженные усилиями Ваньки перила. Но на лестничной площадке на первый взгляд все было в порядке.

— Привет, это откуда? — осведомилась я, указав на синяк.

Он засиял, как медный тазик, потер скулу и радостно оповестил:

— Снежаночка поставила, когда я на работе задержался. Вот это женщина!

В чем только люди не находят радости! С ума можно сойти. Вот и этого гражданина ревнуют — а он вне себя от счастья. Впрочем, Ванька вообще личность любопытнейшая. Интересно, долго ли его пассия с ним уживется? Если он будет по утрам приветствовать ее разлившимся по кровати кофе и заляпанными яичницей стенами, вряд ли ее надолго хватит. Потому что этот человек к быту неприспособлен, хотя что касается компьютеров, там он истинный гений.

— Ну, пошли на кухню, — предложила я и поплелась по коридору. Поставила воду на плиту, уселась на табурет и закурила. Первая за день сигарета — это приятно даже в обществе такого шального человека, как Ванька Сидоренко.

— Мы собрались на дачу отметить мое назначение на должность, едем сегодня, — сметя по пути табурет и горшок с полузасохшим кактусом, Ванька наконец угнездился на стуле. Табурет жалко, а за кактус я не переживала — он и без Ваньки у меня долго не выдержал бы. — Поедешь с нами? — осведомился он, неуклюже вытягивая ноги на всю мою кухоньку.