Криминальный репортер
Шрифт:
— Это не тот случай, когда документики надо спрашивать. Она же была с Карапетяном, — ответил мужчина и бросил недокуренную сигарету в урну. — На ней был халат. Застегнутый. Я по-думал, что это какая-то молодая врачиха из другого корпуса.
— А почему вы подумали, что это врачиха , а не медсестра? — спросил я.
— Ну, медицинские сестры… они… проще, — подумав, не очень твердо ответил завхоз.
— А эта, стало быть, не простая ? — снова спросил я.
— Ну…
— Она брюнетка? — перехватил у меня инициативу Коробов.
— Да, темненькая такая, — посмотрел на Володю завхоз.
— Опишите нам эту женщину, — потребовал Коробов.
— Ну-у, темненькая, симпатичная и даже весьма, я бы сказал… — произнес мужчина и замолчал.
— Рост, возраст, цвет глаз, телосложение, — быстро спросил Володя.
— Роста среднего, — немного подумав, ответил мужчина. — Возраст — лет двадцать пять, может, немного постарше, их теперь не поймешь…
— А раньше было понятно? — спросил Коробов.
— Да, раньше было понятно, когда я молодой был… — ответил завхоз.
Он снова замолчал.
— Ну, а цвет глаз, фигура… — снова потребовал ответы Коробов.
— Цвет глаз не помню, в очках она была…
— В очках? — разом спросили мы с Володькой.
— В очках, — подтвердил завхоз. — А фигура… Стройная фигура. Следит, наверное, за собой.
— А особые приметы у нее какие-нибудь были? — задал новый вопрос Коробов.
— Да какие особые приметы? — разнервничался завхоз. — Я ж ее только мельком видел: они с Карапетяном прошли мимо, и все. И что, я на нее пялиться должен был?
— А Карапетян потом, значит, вышел? — спросил я.
— Вышел, — ответил мужчина.
— Один? — задал я еще вопрос.
— Один.
— А женщина в очках, она вышла? — спросил я.
— Вышла, только много позже Карапетяна, — сказал завхоз.
— А когда вы узнали, что в реанимации пациента убили: до того, как вышла эта женщина, или после того? — задал вопрос Володя.
— После того, как она вышла, — ответил завхоз. — Ребята-грузчики мне сказали…
— Ну, вот, она вышла, — сказал Коробов после недолгого молчания. — И куда пошла?
— К тому корпусу, — указал рукой на соседнее здание мужчина. — Наверное, к Карапетяну.
— А он кто, Карапетян? — посмотрел на мужчину Володя.
— Врач…
— Это понятно, — нетерпеливо произнес Коробов. — А что за врач? Терапевт, хирург или вообще, гинеколог?
— Хирург, — ответил мужчина.
— Ясно, — подвел итог беседе Володя. — Вам придется посетить на днях наше Управление, не возражаете?
— Как скажете, — равнодушно промолвил мужчина (а по глазам читалось — вот угораздило!).
— Вы получите повестку, придете и расскажете все, что вы нам рассказали, под протокол, — пояснил Володя слегка опешившему мужчине. — Теперь вы свидетель, и давать показания — это ваш гражданский долг…
— Я понимаю, — сказал завхоз. — А идти теперь мне можно? Понимаете,
— Понимаю. Идите, — отчеканил Володя.
— Ну, что? Накаляется ситуация? — спросил я, когда завхоз ушел.
— Да, накаляется, — согласился со мной Володька. — Пошли к этому Карапетяну?
— Пошли. Я для него опять твой помощник?
— А тебе материал на твою передачу нужен? — спросил Коробов.
— Еще как…
— Значит, помощник, — ответил Володя.
— Понял, — сказал я.
И мы пошли искать Карапетяна…
Глава 9. «Очень красивый женщина», или такая здесь не живет
По удостоверению Коробова в хирургию мы прошли беспрепятственно. Пятнистый человек на входе, как только глянул на корочку Володи, так тотчас и нажал на секретную педальку, снимающую блокировку входной вертушки. Похоже, в этом корпусе уже знали про убийство пациента у соседей…
У Карапетяна имелся собственный кабинет, куда нас проводила миленькая медсестра с доисторическими косичками, торчащими в разные стороны. Точно такие косички были у Наташки Кудашевой, когда она бросилась меня защищать. А потом косички пропали. Вместе с прежней Натальей…
Карапетян пил чай с печеньем. Хирургу лет под сорок — самый мужской расцвет. Мы представились. Я снова в роли помощника Коробова… Карапетян очень удивился. Он так прямо и спросил:
— А зачем ка мнэ?
— У нас имеются к вам вопросы, — так же прямо ответил Коробов. — Вы слышали, что произошло в соседнем корпусе?
— Эта в реанимации? Об этам вся балница шумит, — сказал хирург.
— А что вы делали в этом корпусе незадолго до убийства? — прямо в лоб спросил Карапетяна Володя.
— Хадил па делам, — ответил хирург. — Нада была.
— А что нада была ? — мягко поинтересовался Коробов.
— А ви что, миня падазреваэте, што ли? — поднял начинающие седеть брови Карапетян.
— Нет, мы вас пока не подозреваем, но вы подпадаете под категорию «свидетель», — ответил Володя. — А это значит, что вы обязаны честно и правдиво отвечать на наши (ну, точно, Володька хотел сказать «мои вопросы», но вовремя спохватился) вопросы…
— Канэшна, я буду отвечать честна… — произнес Карапетян. — А я свидэтель чего, хачу паинтересаватца.
— Вы свидетель преступления, — спокойно пояснил Коробов.
— Какой такой преступлений? — искренне удивился хирург. — Не видел я никакой преступлений!
— Ну, как же, а сказали, что в курсе того, что произошло в соседнем корпусе, причем правильно назвали и отделение, в котором произошло убийство пациента, — заметил Володя и слегка прищурил глаза.
— Но я толка в курсе таго, что случилось, — начал уже волноваться Карапетян, судя по усиливающемуся акценту. — Все аб этом говорят, слюший… А сам я никакой преступлений не видал! Зачем я свидэтель, э?