Криминология. Теория, история, эмпирическая база, социальный контроль
Шрифт:
Российская криминология богата исследованиями такого рода. Прежде всего следует назвать труды М. Н. Гернета (1874–1953), начиная с его книги «В тюрьме: очерки тюремной психологии» (1930) и заканчивая пятитомной «Историей царской тюрьмы» (1941–1948, 1960–1963). В настоящее время пенитенциарной криминологии посвящены работы И. А. Стручкова, В. Е. Квашиса, А. С. Михлина, В. Ф. Пирожкова, О. В. Старкова, Г. Ф. Хохрякова, И. В. Шмарова и др. [24]
География преступности. О ней кратко уже говорилось выше. Подробнее мы неоднократно будем сталкиваться с этой темой в дальнейшем изложении.
24
Анисимков В. M. Россия в зеркале уголовных традиций тюрьмы. СПб., 2003; Михлин А. С. Общая характеристика осужденных. М., 1991; Пирожков В. Ф. Законы преступного мира молодежи: Криминальная субкультура. Тверь, 1994; Хохряков Г. Ф. Парадоксы тюрьмы. М., 1991; и др.
Семейная криминология зарождается в 70-е гг. ушедшего XX столетия. Очевидно, стимулом для ее развития послужили
В самое последнее время появился ряд трудов, закладывающих основы криминологии политической преступности (П. А. Кабанов, В. В. Лунеев, Д. А. Шестаков). [26]
25
Шестаков Д. А. Семейная криминология. СПб., 1996; Он же. Семейная криминология (криминофамилистика). СПб., 2003; Gondolf Е. Psychiatry Response to Family Violence. D. С Toronto, 1991; Wallace H. Family Violence: Legal, Medical, and Social Perspectives. Allyn & Bacon, 1996.
26
Кабанов П. А. Политическая преступность: сущность, причины, предупреждение. Нижнекамск, 2000; Он же. Политическая преступность: понятие, сущность, виды, причины, личность политического преступника, меры противодействия (криминологическое исследование). Казань, 2006.
Формируется экономическая криминология (Б. В. Волженкин, В. В. Колесников, А. М. Яковлев и др.).
Конфликтность, а то и криминогенность межконфессиональных отношений в современном мире и в России порождает труды по криминотеологии (Е. В. Касторская, Г. Л. Касторский, О. В. Старков). [27]
Объективности ради следует заметить, что далеко не все криминологи позитивно оценивают такое «размножение» частных криминологических теорий. Очевидно, лишь будущее развитие покажет жизнеспособность некоторых из них.
27
Касторский Г. Л. Мировые религии и преступность. СПб., 2001; Он же. Мировые религии и общественно опасное поведение. СПб., 2002; Бажан Т. А., Старков О. В. Религиоведение для юристов. СПб., 2007.
§ 4. Методология криминологии
Само понятие методологии (греч. ??????? – верный путь, путь исследования) неоднозначно понимается в науке.
В самом широком смысле слова методология – это теория человеческой деятельности, «это деятельность познания, мышления или, если говорить точнее, вся деятельность человечества, включая сюда не только собственно познание, но и производство. Можно сказать, что методология… есть теория человеческой деятельности». [28] В самом узком смысле слова под методологией понимается совокупность методов, приемов, процедур научного исследования. [29] Именно такое отношение к методологии преобладает, например, в американской (вообще англоязычной) литературе.
28
Щедровицкий Г. П. Проблемы методологии системного исследования. М., 1964. С. 6.
29
См., например: Попов Г. X. Проблемы теории управления. М., 1970. С. 5–6.
Своеобразным компромиссом между очень широким и очень узким пониманием методологии как пути познания является многоуровневый подход, когда различаются:
• самые общие методы научного познания – анализ и синтез, восхождение от абстрактного к конкретному и др. (философская методология);
• общие для многих наук междисциплинарные методы познания – системный и организационный анализ, кибернетический, синергетический подходы и др. (общенаучная методология);
• теория и методы конкретной науки, области знания;
• методика, совокупность операций и процедур, применяемых в конкретных исследованиях.
Не углубляясь в дискуссию о понятии и предмете методологии, отметим некоторые принципы научного познания, существенные, с нашей точки зрения, для лучшего понимания предмета криминологии как социальной науки. Поскольку по каждому из рассматриваемых ниже принципов имеются полярные суждения, напомним, что излагается наша личная точка зрения, зачастую не самая распространенная. [30]
30
Подробнее см.: Гилинский Я. Некоторые вопросы методологии криминологических исследований // Теоретические проблемы изучения территориальных различий в преступности. Ученые записки Тартуского гос. ун-та. Тарту, 1988. С. 102–110.
• Принцип универсальности законов мироздания (универсальный эволюционизм, по Н. Моисееву).
Развитие науки в целом характеризуется единством противоположных тенденций – дифференциации и интеграции научных знаний. Ведущими на современном этапе являются интеграционные процессы. Складывающаяся в процессе интеграции научных дисциплин и направлений «инфранаука» (Н. Н. Моисеев), или «меганаука» (Б. Г. Кузнецов), исходит из необходимости объединения исследований неживой и живой природы и общества, изучения их с точки зрения универсальных законов мироздания. При этом основные закономерности социального бытия (включая преступность как социальный феномен) предстают как инобытие всеобщих закономерностей самодвижения (самоорганизации) материи, мира, мироздания, как модификация, доразвитие их фундаментальных свойств (Э. С. Маркарян, Е. X. Нерсесова). Ибо «сама Земля и все, что на ней происходило вчера и
31
Моисеев Н. Н. Расставание с простотой. М., 1998. С. 86.
32
Прекрасной иллюстрацией этого положения служит упоминавшаяся монография Christie N. A Suitable Amount of Crime.
• Принцип универсальности общенаучных методов познания действительности. Исходя из принципа универсальности законов мироздания, можно предположить универсальность общенаучных методов познания действительности (включая преступность).
Это означает для нас возможность применения в криминологии не только системного и организационного анализа, [33] но и синергетики, теории хаоса, теории катастроф, понятия бифуркации, следствий второго закона термодинамики с понятиями энтропии и негэнтропии и иных современных общенаучных концепций. Это осознается отечественными учеными (так, синергетическая модель детерминации преступления предлагается В. А. Бачининым [34] ) и зарубежными, прежде всего – представителями постмодернизма в криминологии. [35]
33
См., например: Вицин С. Е. Системный подход и преступность. М., 1980; Гилинский Я. И. О системном подходе к преступности // Правоведение. 1981. № 5. С. 49–56; Айдинян Р., Гилинский Я. Функциональная теория организации и организованная преступность // Организованная преступность в России: теория и реальность / Ред. Я. Гилинский. СПб., 1996. С. 1–15.
34
Бачинин В. А. Философия права и преступления. Харьков, 1999. С. 518–525.
35
Henry S., Milovanovic D. Constitutive Criminology: Beyond Postmodernism. SAGE, 1996; Milovanovic D. Postmodern Criminology, 1997.
• Принцип относительности знаний (релятивизм). Всякое знание о любом предмете действительности – относительно, неполно, ограничено.
Никогда нельзя достичь «полного и окончательного» знания об исследуемом объекте. Это связано, прежде всего, с тем, что все объекты действительности находятся в постоянном изменении. И «фактически нет ни предложений, ни слов со значениями, которые были бы независимы от обстоятельств произнесения». [36] Кроме того, возможности человеческого познания всегда ограничены имеющимися на каждый данный момент времени средствами. Представители естественных наук в процессе познания так или иначе взаимодействуют с объектом и «нарушают» условия его существования (проблема: субъект – прибор – объект). Представители социальных наук «встроены» в изучаемый объект (общество, его сферы и сегменты), подвержены влиянию с его стороны. Марксово «нельзя жить в обществе и быть независимым от него», увы, факт. Сказанное – не призыв к отказу от познания действительности (включая преступность), а предостережение от абсолютизации достигнутых знаний. «Следует признать, что в каждый момент времени наши научные теории зависят не только от экспериментов и т. п., проведенных к этому моменту, но также от предпосылок, которые мы принимаем без доказательств, т. е. принимаем, не осознавая их… Научные результаты «относительны»… лишь постольку, поскольку они являются результатами определенной стадии научного развития и подлежат смещению в ходе научного прогресса». [37]
36
Уайтхед A. H. Избранные работы по философии. M., 1990. С. 321.
37
IIonnep К. Открытое общество и его враги. М., 1992. Т. 2. С. 255–256.
• Принцип дополнительности (Н. Бор). Вышеизложенное плюс необычайная сложность даже самых «простых» («элементарных») объектов приводит к тому, что Н. Бором сформулировано как принцип дополнительности – contraria sunt complementa (противоположности дополняют друг друга): лишь противоречивые, взаимоисключающие концепции в совокупности могут достаточно полно описать изучаемый объект.
Иными словами, не «преодоление» противоречивых суждений об объекте, а их взаимодополнительность. Хотя принцип дополнительности был сформулирован применительно к физическому явлению – двойственной природе света (волновой и корпускулярной), однако уже для Бора был ясен его универсальный характер. Бор писал: «Мы и в других областях человеческого познания сталкиваемся с видимыми противоречиями, которые могут быть устранены только с помощью принципа дополнительности». [38] И как будто специально для криминологов: «В описании положения отдельного лица внутри общества имеются типично дополнительные стороны, связанные с подвижной границей между оценкой человеческих ценностей и общими положениями, на основании которых о них судят… Общую цель всех культур составляет самое теснейшее сочетание справедливости и милосердия; тем не менее следует признать, что в каждом случае, где нужно строго применить закон, не остается места для проявления милосердия, и наоборот, доброжелательство и сострадание могут вступить в конфликт с самыми принципами правосудия». [39]
38
Бор Н. Избранные научные труды. М., 1971. Т. 2. С. 209.
39
Там же. С. 495.