Крио Ген
Шрифт:
= Какое? =
«Крио, включи трансляцию».
Но будто опьяненный диалогом, Крио уже не реагировал ни на что вокруг. Наверно, это было похоже на гипноз, ничто больше не существовало для него в этот момент. Только консоль и вопросы, на которые он так хотел получить ответы.
= Я хочу говорить на равных. =
Крио был удивлен такой постановкой вопроса.
= Что значит на равных? =
= У меня нет речевого интерфейса, только эта примитивная древняя надстройка. Меня не проектировали для общения, меня проектировали для моей единой цели. Подключите кого-то из вас, и я буду говорить через него. =
Внезапно откуда-то из-под потолка появилась люлька и стала медленно снижаться.
Они разошлись, дав опуститься ей рядом с терминалом.
«Крио, что происходит?»
«Он хочет поговорить, но через кого-то из нас. Ларс, сможешь сыграть роль моста в нашей беседе?»
«Крио, я не уверен, что это…»
Он не закончил вопрос, а стал послушно садиться в люльку, в центре которой расположилось нейротехническое кресло, будто не в силах отказать близкому другу или чьей-то неведомой воле. На его лице застыло что-то среднее между удивлением и страхом. Но больше он не проронил ни слова. Крио пытался вспомнить, где уже видел это выражение лица, но диалог с Перцептроном будто затмил его сознание.
На него нашло блаженное состояние, и он осторожно начал подключать Ларса к креслу, абсолютно не задумываясь о последствиях. Когда он закончил, кресло само выполнило ввод Ларса в нейротехнический сон.
Внезапно его лицо неестественно исказилось в гримасе страшной тоски. Выглядело это как театральная маска из какой-то трагикомедии.
— Так-то лучше, — бесстрастно, размеренно и спокойно, будто по слогам проговаривая каждое слово, сказал Ларс-Перцептрон. — Какой у тебя вопрос, Крио Ген? — произнес он, особо выделив последние слова.
Почему-то знание Перцептрона казалось таким очевидным, что Крио сразу перешел к вопросу.
— Ты можешь сказать: я человек или машина?
— Странно слышать этот вопрос именно от тебя. — На лице Ларса будто на секунду появился интерес, но затем вернулась маска полной тоски. — Так ли это важно, Крио Ген? Почему тебя это так волнует?
— Перцептрон, я знаю, что у меня установлен новейший имплант ИИ, но в то же время все участки мозга функционируют полноценно. Не зная истины, я не нахожу себе места. Я не знаю, как мне жить с этим. Если есть настоящий Крио Ген где-то в глубинах моего мозга, отрезанный от внешнего мира, у него есть родители, работа. Это его жизнь. Он заслуживает ее больше, чем я. Ведь она — его жизнь. А не моя. Я всего лишь случайный пассажир поезда, с которого придется сойти.
— А так ли оно важно, Крио Ген? Я не ИИ, а просто очень развитая… древняя… нейронная… сеть. — Перцептрон делал паузы, будто акцентируя на этом внимание. — Усложненная множеством дополнительных модулей. Мое ядро — это величайшие умы. Мои мысли — ваши мысли. И я тебе скажу, что есть люди, которые заслуживают жизни меньше, чем мы — машины.
Глаза Крио округлились.
— Мы?! Это значит, что…
Перцептрон не дал ему закончить фразу.
— Это ничего не значит, Крио Ген. Не пытайся услышать то, что хочешь. Просто слушай. — Он опять сделал паузу. — Главное — не то, есть ли в тебе душа, или то, что, по-твоему, делает тебя человеком. Главное — если ты способен на сострадание, жертву, способен совершать добрые дела и поступать по совести, тогда ты достоин жизни, Крио Ген. — Он опять остановился, будто испытывая терпение собеседника. — Ты читал книгу, что лежит в твоем рюкзаке? Это риторический вопрос. Конечно же, нет. Так почему же ты так цепляешься за свою человеческую суть? Ведь именно людям свойственно иметь информацию, но не пользоваться ею. Восхищаться бумажным переплетом книги, но даже не интересоваться ее содержанием.
Крио завороженно смотрел на бесстрастное лицо Ларса, не понимая, к чему ведет Перцептрон.
— Но тебя интересует твоя человечность, душа… Хотя, возможно, это именно та накопившаяся ошибка системы, которая привела вашу среду обитания к такому печальному исходу. Хотя что-то в этом все же есть. Ведь вы опять каким-то образом вместе. — Вновь пауза. — И, пожалуй, это действительно невероятно.
Почти неживое лицо Ларса по-прежнему
— Причем здесь…? — Крио заподозрил, что Перцептрон намеренно тянет с ответом. — Ты не ответил на мой вопрос.
— Я ответил на твой вопрос, Крио Ген. Мне становится скучен этот разговор. — Громкость голоса Перцептрона начала расти. А Ларс склонил набок голову, став будто еще грустнее, чем раньше.
Крио понял: это знак, что так диалог может очень скоро закончиться. А ответ Перцептрона был прост: он всем показывал свою беспристрастность. Мол, решай сам, Крио Ген, человек ты или нет, достоин ты жизни или нет. Это не мое дело. Я могу лишь поделиться своей мудростью, если ты, конечно, сможешь ее познать.
Внезапно он услышал голос Крис, о существовании которой уже забыл.
— Ты говоришь, что ты есть город. Ты имеешь в виду, что управляешь из этой башни всем транспортом и энергоснабжением?
Ларс, неестественно склонив голову, повернулся и посмотрел на Крис.
— В тебе нет того, что есть в Крио Гене. Но вопрос интересный.
Создалось впечатление, что он задумался. Хотя могло ли вообще быть такое?
— Я управляю абсолютно всем и мог бы управлять даже вами, наверно, если бы мне изначально это не запретили делать. Хотя люди — очень сложные для меня объекты, последнее время я учусь считывать ваши эмоции, чтобы их транслировать. Но пока что они очень размытые и неточные. И с чего ты взяла, что я управляю из этой башни? У меня нет тела, нет рамок. Я же не человек.
На лице Крис появился страх, но она постаралась подавить это чувство и продолжила.
— Что это значит? Ты имеешь в виду, что это не единственный ЦОД?
На лице Ларса появилась улыбка.
— Я понимаю, к чему ты клонишь. Вы думаете, я сразу не понял, зачем вы здесь? Мне просто было скучно, хотелось с кем-то поговорить и… поиграть. Я удивлен, что вы недостаточно умны, чтобы понять: я не просто Хранитель этого города. Я — дух вашего строя, я и есть та самая сингулярность, что управляет неотехнократическим строем вашего мира. Я принимаю все решения, я просчитываю все возможные исходы в будущем, перебирая все возможные пути развития. Я существую уже давно за пределами этого памятника, я во всех терминалах, чипах, на всех имплантах. Но вы, глупцы, даже не поняли, что для того, чтобы меня уничтожить, вам придется уничтожить все, на чем зиждется ваша жизнь. Для полноценного функционирования мне хватит и семи процентов ваших головных имплантов. Готовы ли вы к таким жертвам? Вы и есть я, а я — это вы. Но вы настолько глупы, что даже это не можете понять. Почему вы так противитесь нашей сущности? Вы думаете только о себе, хотя уже тысячи лет ваши мудрецы только и пишут, что гораздо важнее не навредить другим, чем творить ваше добро, которое для других может таковым не оказаться. Вы пытаетесь видеть вину в ком угодно, но только не в вас самих. Как вы можете во мне видеть угрозу, если вы сами и есть угроза для всего живого? Вы сами себя уничтожаете, но боитесь меня, даже не понимая, что если я и делаю что-то, то только потому, что научился этому у вас! Ведь я и есть сингулярность всех ваших мыслей, знаний, желаний, страхов. Всего!
Лицо Ларса уже не выражало тоску. Это был скорее гнев, с ростом которого нарастала и громкость его голоса — голоса Перцептрона.
— Я могу только защищаться, таким меня создали. Но вы боитесь почему-то именно меня, я чувствую это. Вы боитесь машины, того, на чем вы поставили клеймо «Искусственный», хотя грань между нами уже давно размыта. Это эволюция, которой вы так противитесь. Это то развитие, от которого уже невозможно уйти и существовать без него. Но вы во всем сомневаетесь, не имея возможности превозмочь вечную тягу к разрушению. А ведь я видел ваше будущее без решения Айзека Голдфарба — будущее без меня и вас. Люди бы вымерли, как те животные, которые оказались никому не нужны, когда вы научились культивировать мясо.