Криптономикон, часть 2
Шрифт:
Для пассажиров султанского класса все происходит в темпе ускоренной съемки. Самолет садится, красивая девушка возвращает билет, и вы можете выходить. У самолетов азиатских авиалиний, вероятно, есть в хвосте мусоропровод, из которого стюардесс по достижении двадцати восьми лет выбрасывают в стратосферу.
Пассажиров султанского класса обычно кто-то встречает. Рэнди встречает Джон Кантрелл, по-прежнему с хвостом на затылке однако чисто выбритый — видимо, жара действует на всех. Он даже выбрил шею сзади — хороший способ сбросить несколько лишних кВт-час. Кантрелл пожимает Рэнди
— Рад тебя видеть, — говорит Рэнди.
— А я тебя, — отвечает Кантрелл, и оба смущаются.
— Кто где?
— Мы с тобой — в аэропорту. Ави на время переехал в отель в Сан-Франциско.
— Отлично. Думаю, ему небезопасно оставаться дома одному.
Кантрелл, видимо, такого не ожидал.
— А что? Были угрозы?
— Я не слышал. Просто в дело втянуты довольно мрачные личности.
— Ясно. Ави надо беречь. Берил летит в Сан-Франциско из Амстердама — наверное, уже долетела.
— Я слышал, она в Европе. Зачем?
— Всякие странные правительственные заморочки. После расскажу.
— А где Эб?
— На неделю засел в Крипту со своей командой, не спит, не ест, пожарным порядком заканчивает систему биометрической идентификации. Мы его не трогаем. Том мотается между своим домом и Криптой, проводит все новые садистские испытания ее внутренней сети. Проверяет нижнюю границу надежности. Туда мы и едем.
— На нижнюю границу надежности?
— Нет! Прости. К нему в дом. — Кантрелл мотает головой. — Это… ну, это не тот дом, какой бы я построил себе.
— Интересно взглянуть.
— Паранойя Тома слегка выходит за рамки нормальности.
— Кстати… — Рэнди осекается. Он хотел рассказать Кантреллу про понтифика, но они идут мимо халяльной [18] пончиковой, и народ смотрит в их сторону. А может, кто-то и слушает. — После расскажу.
Кантрелл смотрит ошарашенно, потом ухмыляется, сочтя это удачной шуткой.
— У нас есть машина? — спрашивает Рэнди.
— Я взял у Тома его «хамви». Не какой-нибудь гражданский, настоящая военная модель.
18
Дозволенный к употреблению шариатом и изготовленный в соответствии с требованиями мусульманской религии.
— Класс. И пулемет сзади?
— Том наводил справки — здесь бы ему дали лицензию, да жена уперлась, и ни в какую. Говорит, автоматы я терплю, но пулемета у нас в хозяйстве не будет.
— А твои ощущения? Ты как относишься к огнестрельному оружию?
— Оно у меня есть, и я умею им владеть, как тебе известно, — отвечает Кантрелл.
Они пробираются между магазинчиками дьюти-фри, похожими скорее на целый торговый центр. Рэнди не может себе представить, кто покупает все эти бутыли с ликером и дорогущие кожаные ремни. На каких разудалых прожигателей жизни рассчитан подбор товара?
За то время, пока они шли мимо магазинов, Кантрелл, видимо, созрел для более вдумчивого ответа.
— Но чем больше я упражняюсь в стрельбе, тем поганее
— В каком смысле? — Сейчас Рэнди работает в непривычном для себя режиме психотерапевтического прощупывания, помогает Кантреллу вытащить и сформулировать свои чувства. Джон провел полный впечатлений день, и с некоторыми чувствами явно необходимо разобраться.
— Когда держишь эту штуку в руках, чистишь ствол, заряжаешь обойму, поневоле ощущаешь, какая это крайняя мера. То есть если дойдет до того, что мы начнем стрелять в людей, а они в нас, значит, мы приехали. Короче, хочется сделать все, чтобы этого избежать.
— И потому Крипта? — спрашивает Рэнди.
— Безусловно, заняться Криптой меня подтолкнули несколько очень неприятных снов про оружие.
Иногда просто необходимо вот так поговорить по душам, хотя обычно им такое не свойственно. Оба гадают, следовало ли вообще лезть в эту историю. Бездумная уверенность куда приятнее.
— Ну а как насчет Тайных Обожателей, которые толклись перед «Ордо»? — спрашивает Рэнди.
— Что насчет них? Тебя интересуют их взгляды?
— Да. Именно.
Кантрелл пожимает плечами.
— Точно не знаю. Думаю, там были один-два действительно оголтелых фанатика. Если их отбросить, примерно треть слишком молоды и незрелы, чтобы чего-то соображать. Для них это просто прикольно. Другим двум третям, думаю, было сильно не по себе.
— Они явно изо всех сил старались держаться бодрячками.
— Думаю, они были счастливы разбежаться по тихим прохладным комнатам и залить это дело пивом. Во всяком случае с тех пор я получил от них довольно много почты по поводу Крипты.
— Как альтернативы вооруженному сопротивлению? Открытой войне с правительством США?
— Да, конечно. Я хочу сказать, ведь именно этим Крипта становится, верно?
Рэнди кажется, что вопрос звучит несколько жалобно.
— Верно, — отвечает он, гадая, почему в отличие от Кантрелла не сильно переживает. Ах да, ему уже нечего терять.
Рэнди последний раз набирает в грудь кондиционированного воздуха и, задержав его в легких, выходит во влажную вечернюю духоту. Климат нельзя побороть, с ним надо смиряться. Перед аэропортом затор: черные «мерседес-бенцы» ждут пассажиров султанского и визирского классов. Из пассажиров дехканского класса лишь несколько сошли в Кинакуте, остальные летят транзитом в Индию. Поскольку в Кинакуте все всегда идет как по маслу, через двадцать секунд они уже в «хамви», а еще через двадцать со скоростью 120 км/час мчат по горизонтальному туннелю неприятного голубовато-зеленого света.
— «Хамви» вроде не прослушивается, — говорит Кантрелл. — Если что-то хотел сказать, выкладывай.
Рэнди пишет в блокноте: Не будем полагаться на «вроде» , и показывает листок Джону. Тот слегка приподнимает брови, но, естественно, не удивляется; он привык, что все вокруг норовят перещеголять друг друга в паранойе. Рэнди пишет: Мы под колпаком у бывш. сотрудника АНБ , потом добавляет: Вероят. работающего на 1 или более клиентов Крипты.