Кристал, Янтарь и Уголь
Шрифт:
– Я тебе это еще припомню...
– сквозь зубы проговорил Нори.
Зад горел от шлепка.
Глава 5
В зале, где хранились свитки со старыми делами, ответами и донесениями, было тихо. И пусто. Лишь Балин, сев перед нижней полкой стелажа у стены, перебирал свитки, внимательно вчитываясь в ярлыки. И откладывал
Знак "вето короля" означал, что дело было представлено самому королю или его наследнику и что содержимое свитка не должно стать известным кому-либо, не имеющему допуска в святая святых Тайной Стражи.
Балин не должен был даже касаться этих свитков. Ему не должно было находиться здесь. Чин его в Тайной Страже был слишком низок, чтобы быть допущенным к тайнам двора.
Но в зале никого не было. Отец отправился на доклад королю, а другая стража была занята и явится лишь к вечеру, чтобы сдать письменный отчёт об услышанных делах в Эреборе на сегодня. Никто не узнает, что Балин был здесь.
Последний свиток был просмотрен и отложен в сторону. Все, теперь можно быстро проглядеть отобранные. Развернуть, прочесть первые строки, в которых отражается суть свитка, и вернуть на полку. Хорошо, если повезёт найти то, что он ищет.
– Ты не должен быть здесь.
Балин замер со свитком в руках.
Тяжелые шаги прошли через зал к нему. Над Балином нависла фигура Главы стражей. Рука Фундина протянулась к свитку, и Балин заторможено вложил во властно протянутую ладонь свиток.
Фундин молча прочёл ярлык на свитке, сузил глаза и резко ударил им сына по голове.
– Сложил все на место...
– ледяным от бешенства голосом приказал Фундин.
– Встал и за мной!
Балин молча повиновался. В голове билась мысль, что кнут во второй раз за месяц - многовато выходит. Но отец привёл его в свой кабинет, а это значило, что наказание либо откладывалось, либо... было просто иным.
Он замер посредине кабинета, вытянувшись, не опуская головы под буравящим взором отца.
– Ты отдаешь себе отчёт, что я должен был сделать с тобой?
– не громко, но от того страшней, спросил Фундин.
– Когда мне донесли, что Торин вышел на арену благодаря тебе, я обязан был отправить тебя на допрос. В пыточную. Чтобы узнать - связан ли ты с врагами короля. А потом тебя бы казнили. А теперь ты суешь свой нос, куда не следует! Или ты думаешь, что, коль скоро ты мой сын, тебе закон не писан?! Любого другого я бы отправил опять же в пыточную! Ты смерти ищешь?! ...Молчать!
Балин и так молчал, не пытаясь даже слова сказать. Все, что говорил отец, было правдой. Даже расчет на то, что его Балина - даже если поймают, - прежде отправят пред очи отца. Хотя были мгновения, когда Балину казалась предпочтительней пыточная и даже казнь...
– Я задам
Балин колебался ровно миг. В зал с хранившимися там делами он все одно больше не попадет... по крайней мере в ближайший год. Если вообще останется служить при отце в Тайной Страже.
– В этот год принц взял в семью Нори.
Фундин молчал, смотря на него. А потом сел в кресло за столом, подпер голову кулаком и до жути мягким голосом спросил:
– Торин просил за младшего "братишку"? Можешь не отвечать. Любопытство не порок, но за него платят подчас своей шкурой. Но кнут тебя похоже ничему не научил... Все, что удалось узнать о семье Нори, было доложено Наследнику. И тебе известно ровно столько, сколько должно. И вместо того, чтобы совать свой нос в подобное, лучше сходи в купальни... тебе не помешает массаж, чтобы прийти в норму к грядущим турнирам. Скажешь, чтобы к тебе прислали Эда. У него золотые руки... марш с глаз моих!
Балин коротко поклонился и вышел прочь, не веря своей удаче. Отец же его только хмыкнул, смотря на закрывшуюся дверь.
– Посмотрим, сможешь ли ты связать одно с другим...
*************************************
... Пожалуй, в одном отец был совершенно прав. Ему стоило посетить купальни давным-давно. Балин чуть не застонал от наслаждения, когда погрузился в горячую, пахнущую серой воду. Кожу закололо тысячей игл. Он попытался расслабиться, но острая болезненная судорога прошила одеревеневшую после наказания спину. Боль была такой, что Балин зашипел сквозь зубы, уткнувшись лбом в бортик глубокой купальни. Шевельнуться было невозможно. Его вполне могла скрутить куда более сильная судорога. Надо было переждать, пока мышцы сами не расслабятся...
Погрузившись в свои чувства, он не сразу осознал чужие ладони, легшие на плечи.
– Позвольте, господин, помочь вам...
– негромко проговорил приятный голос за спиной, и сильные ладони прошлись по плечам, оглаживая, разминая.
И Балин не сдержал облегченного вздоха, теряясь в ощущениях, даримых чужими руками. Он чувствовал, что растекается воском под этими ладонями, пальцами, умело, неспешно и бережно-осторожно терзающими спину оглаживаниями-растираниями, разминающими сведенные судорогой мышцы.
Пар от горячей воды, подымающейся по трубам в толще горы от горячих источников, щекотал лицо, раскрасневшееся от жара. Но не только вода заставляла бежать кровь быстрее в жилах молодого гнома. Чужие ладони, широкие и горячие, дарили удовольствие столь большее, что оно отдавалось в чреслах. Балин плыл в небывалой неге. Из губ вырвался стон удовольствия, и он повернулся к тому, что был так ласков к нему. Юноша перед ним, с короткими, заплетенными в сложную прическу, почти белоснежными волосами, показался затуманненному негой разуму столь прекрасным, что Балин, не думая, притянул его в объятия и потянулся к покорно приоткрывшимся в ответ губам.