Кристаль
Шрифт:
— А, ты уже здесь…
Комиссар замолчал, заметив Анжелу, притаившуюся в зарослях юкки с фотоаппаратом в руках. Бьорн знал, что с такого расстояния она видит в объектив его лицо во всех подробностях. Он попытался напустить на себя небрежно-уверенный вид, одновременно думая: «Никто не знает, рождается ли выражение глаз в самой их глубине или создается мельчайшими, почти незаметными сдвигами лицевых мускулов. Скулы, приподнятые на полмиллиметра, губы, напрягшиеся на четверть секунды, легкая морщинка на лбу, на мгновение появившаяся или, наоборот,
— Ну что, Здоровяк приехал? — спросил Бьорн.
— Он еще в пути, — ответил Йохансен.
— В пути? Откуда ж он едет?
— Он вчера вечером повез немецких туристов во Фредрикстад.
— Ты проверил?
— Само собой. Поэтому его и не было сегодня утром. Триста километров туда-обратно, да ночью, да по снегу…
— Я закончил с француженками, немками и нашими. Для допроса остальных мне нужен переводчик.
— Имира вы тоже будете допрашивать?
Оба полицейских повернулись к подошедшей Анжеле.
— Прежде всего он мне нужен как переводчик, чтобы допросить остальных девушек.
— Не забудь про капитана французской команды…
Йохансен, очевидно, произнес эти слова без всякой задней мысли, но для Анжелы они прозвучали как издевка. От Бьорна не укрылось, что его помощник и Анжела переглянулись, и во взгляде одного и другой он заметил вызов.
— Если хочешь, шеф, я сам этим займусь…
Йохансен нервно потер руки, но, заметив неодобрительное выражение лица начальника, сунул их в карманы, — этот жест абсолютно не вязался с его обычной почтительной манерой. Бьорн еще раз взглянул в окно — грузовики в это время объезжали здание — и спросил помощника:
— Кто-нибудь сейчас есть внизу? Надо забрать тела…
— Да, приехал судмедэксперт. Он сказал, что не сможет осмотреть все тела сразу и что ему нужна помощь кого-то из коллег. Воистину, для такого зрелища нужны стальные нервы…
Бьорн поочередно посмотрел на Йохансена и Анжелу. Сам он всячески оттягивал посещение подвала. Все в нем протестовало против новой встречи со смертью. Как уберечь всех этих детей? Как взглянуть на еще одного мертвого ребенка?..
— Присядем на минутку.
Оба его собеседника с готовностью сели; холл в это время постепенно заполнялся людьми в военной форме.
— Итак, вот что нам известно, — официальным тоном начал Бьорн.
Анжела держала фотоаппарат на коленях, одновременно прижимая его снизу к столешнице небольшого круглого столика. Слушая Бьорна, она смотрела на него и видела, как изменилось его лицо. Он уже не был похож на того грозного полицейского, который допрашивал ее за чашкой — точнее, картонным стаканчиком — кофе. Щетина на его щеках и подбородке сейчас была гораздо заметнее, под глазами появились темные круги, взгляд был тревожным. Из-за чего комиссар встревожен? Из-за кого?
— Убийца, — продолжал Бьорн, — каким-то образом выманил девушек из комнат среди ночи, расправился с ними способом,
Голос Бьорна звучал глухо, как из пещеры. Он откашлялся и посмотрел на собеседников, ожидая их реакции.
— Убить вот так, ради костюмов с блестками… Это полный псих. Сами жертвы не представляли для него никакого интереса. Главными трофеями были костюмы. Какая-то игра? Сколько же вешалок в его гардеробе?..
Анжела сама удивилась, произнеся эти бессвязные фразы. Двое полицейских пристально на нее смотрели.
— Я просто говорю то, что думаю…
— Анжела, твои догадки могут нам помочь. Когда-то ты тоже была мажореткой, и даже капитаном команды, ведь так?
— Что?!
Йохансен устремил на нее изумленный взгляд. Бьорн положил руки на столешницу из фальшивого мрамора и сцепил пальцы. Когда он снова заговорил, его голос был твердым и резким, как раньше.
— Жозетта мне об этом рассказала.
— Это было так давно… — проговорила Анжела. — Я вам уже говорила, все это забыто…
— Девятнадцать лет назад, — уточнил Бьорн.
— В общем-то, это не тайна… Об этом было написано в той газете…
— Анжела, тебе нет необходимости оправдываться. Как я выяснил, ты и твой отец были известными персонами в вашем городке…
— Оставьте моего отца в покое.
Эта фраза щелкнула, как дверь в темную комнату, куда запрещен доступ любым визитерам. Анжела напряглась и побледнела, ее руки сильнее стиснули фотоаппарат. Девятнадцать лет… Она думала, что этот пожар уже давно угас… Йохансен по-прежнему не спускал с нее инквизиторского взгляда. Бьорн протянул руку через стол и положил ей на плечо. Анжела вздрогнула и отстранилась. Глядя на нее с выражением, чем-то напоминавшим родительскую нежность, Бьорн мягко произнес:
— Анжела, нам понадобится твой опыт.
— Ах, вот как, — только и смогла произнести она.
— Ты лучше нас понимаешь, чем живут эти девушки. Тебе нужно будет с ними поговорить. Особенно с Жозеттой. Думаю, она рассказала мне не все. Но тебе она доверяет. И пожалуйста, поделись с нами впечатлениями.
Йохансен, кажется, хотел что-то сказать, но не решался — скорее всего, решил дождаться, пока Бьорн не выложит все карты на стол.
Комиссар так и сделал. Но, против всех ожиданий, последней картой оказалась уже знакомая им фотография убитой итальянки.
— Анжела, я показываю тебе эту фотографию в последний раз. Если ты…
— О, боже мой!.. Он забил ее насмерть… ее собственным жезлом!
Бьорн, удовлетворенный, убрал снимок. Он понял, о чем говорила Анжела.
— На обоих концах жезла закреплены стальные шары, для поддержания равновесия, — добавила она. — Можете мне поверить, комиссар, ими действительно можно серьезно покалечить человека…
Оба полицейских некоторое время размышляли над ее словами.