Кристалл Альвандера. Корабль Альвандера.Дилогия
Шрифт:
– Следуйте за мной.
В пещере я чуть не свернул в главный проход, но Готтер вовремя ухватил меня за плечо.
– Вы собрались идти пешком по тоннелям? – с усмешкой поинтересовался он. – Нам сюда. – Гном указал на небольшое ответвление, ведущее в тупик. Я пригляделся и вздохнул. Мог бы и раньше догадаться.
Остальные моей ошибки делать не стали и сразу свернули в нужную сторону. Стена пещеры подернулась легкой рябью, в которой один за другим и стали скрываться все. Когда я вывалился в портал, то обнаружил себя на просторной площадке, откуда открывался великолепный вид на один из цехов под нами. Все уже собрались у поручней, с интересом разглядывая открывшийся вид. Я встал рядом с Феолой. Внизу рядами располагались какие–то огромные емкости, роторы, что–то вращалось,
– Прошу внимания! – похлопал в ладоши Готтер, дав нам возможность насмотреться на цех сверху. – Сейчас мы спустимся в цех нулевой сборки, где и начнется производство корабля. Но предварительно я должен кое–что объяснить. Во–первых, советую всем держаться вместе. Цех – это не поляна для прогулок и здесь может быть опасно. – Готтер покосился на Веру–Веронику. – Старшие пусть приглядывают за младшими.
Вера–Вероника, сообразив, о ком говорит гном, надулась, но промолчала. Только под нос что–то буркнула.
К нам подошла гномиха со связкой кулонов–кристаллов.
– Во–вторых, наденьте кристаллы, – сказал Готтер. – Это для вашей же безопасности. Они помешают вам по незнанию залезть куда не следует.
Уже без возражений все разобрали кулоны. Технику безопасности следовало соблюдать – это понимал каждый.
– А теперь внимание, я открываю портал. Не дергаться. Каждый будет перемещен в свою очередь.
Долго ждать не пришлось и вскоре сработал очередной портал. Мы оказались у одной из гигантских емкостей. Готтер огляделся, убедился, что все на месте и повернулся к ней.
– Вот именно тут и будет заложен ваш корабль. Владимир!
Из–за емкости показался невысокий человек с легкой одежде.
– Специалист по м–молекуле. Полагаю, он расскажет лучше меня, что сейчас будет происходить.
Владимир улыбнулся всем нам.
– Здравствуйте. А ты, – он глянул на меня, – полагаю и есть тот самый знаменитый Альвандер? Рад познакомиться. Кстати, мы будем использовать совершенно новый тип м–молекулы, который смог появиться только благодаря твоему методу управления кристаллами. Теперь мы можем намного эффективней контролировать процессы, происходящие в охре. Нам удалось разработать совершенно революционную методику роста м–молекулы.
– Владимир скромно умалчивает, что он и является автором этой методики, – пояснил Готтер. – Именно поэтому я его и пригласил. Из–за нее наш завод и выиграл конкурс на строительство межзвездного корабля.
– Да? – удивилась Вера–Вероника. – А чем этот метод отличается от того, что делает папа дома?
Я захихикал и поспешно отвернулся. Остальные тоже заулыбались. Вера, сообразив, что сказала что–то не то, покраснела и с отчаянной надеждой посмотрела на меня. Я кашлянул.
– Вер, понимаешь, мы дома используем охр бытовой, как его называют. С заранее заданными параметрами. То есть когда ты его используешь, ты уже знаешь результат, который получишь. Будет он прозрачный, гибкий или твердый. То есть человек там просто силой мысли лепит из него то, что ему нужно, но во внутреннюю структуру не влезает. Есть еще лабораторный охр, тут уже его свойства можно варьировать. В ограниченных пределах, понятно. А на заводе всегда используют нейтральный или промышленный охр. То есть никаких свойств изначально он не имеет. Все они задаются операторами уже при проектировании. Оператор очень важная, ответственная и сложная работа.
– Верно, – согласился Владимир, уважительно глянув на меня. – Точнее сложная и важная, когда делается впервые. Его работа записывается на специальный информационный кристалл. С него делается слепок, создается
Над емкостью действительно зависла совершенно прозрачная сфера, в которой свободно парил человек. Тут к сфере подплыли грузовые платформы. В двух из них явно охр и катализатор. А вот что в остальных даже не догадывался. До этого я ни разу не видел технологию работы с промышленным охром.
– А в чем суть этого новой м–молекулы? – тихонько поинтересовался я у Владимира, пока вокруг все занимались приготовлением. Вопрос заинтересовал всех. Владимир, уловив это, кашлянул.
– Гхм… Ну что тут сказать… Что вы знаете об м–молекуле и ее свойствах?
Мы все переглянулись. В общем–то, в пределах школьного курса о теории м–молекул знали все. Многие и сами работали с ней, правда в основном либо с бытовым, либо с лабораторным охром.
– Ну… она очень прочная, – несмело начала Вера–Вероника. – Состоит… из одной молекулы…
– А ты что скажешь? – повернулся ко мне Владимир. Я поспешно стер улыбку, с которой слушал Веру.
– Гм… Даже не знаю. Я профессионально не интересовался ею. Знаю только, что свои свойства она получает из–за межпространственных струнных связей, которые еще называют n–p–связи. Именно в них все и дело. Свойства материала задаются на этом этапе. Грубо говоря, свойства конечной м–молекулы определяются натяжением межпространственных струн, типом связей.
– По сути верно. В обычных молекулах связи между атомами обеспечивается межатомными связями. В м–молекуле межпространственными струнами. Поскольку до сегодняшнего дня мы умели создавать только строго параллельные связи, то это сильно ограничивало возможности применения этого в высшей степени полезного материала. В частности нам приходилось создавать формы из м–молекулы заранее, ибо малейшее повреждение струны вело к расползанию всей м–молекулы по месту разрыва. Из–за этого все материалы приходилось создавать по подобию чешуи дракона, когда множество маленьких чешуек образуют единую структуру. Разрушение одной чешуйки не приводило к разрушению всего материала. Ну это вы, впрочем, все знаете. Теперь, благодаря новым системам управления кристаллами, появившимся благодаря присутствующему здесь Альвандеру, мы научились погружаться в межпространственные связи гораздо глубже и уже не идти за существующими струнами, а строить эти связи как нам надо. Можно переплести их в косой узор. – Владимир поднял ладонь и над ней возникло изображение множества косых линий, идущих сверху вниз справа налево. Тут же возникли еще такие же линии, но уже с другим наклоном. Вот они переплелись друг с другом, образую подобие ткани.
– Как видите, – продолжил Владимир, дождавшись, когда мы налюбуемся изображением, – мы теперь в состоянии строить практически любые межструнные связи. Выигрыш, как вы понимаете, очевиден. Мы существенно расширяем степень применения материала. К тому же теперь его можно обрабатывать. Да что рассказывать. Лучше показать. Сейчас. – Владимир закрыл глаза, переговорив с кем–то. – Ну вот. У нас еще есть десять минут. Как раз успеем. – Он глянул на Готтера. Тот кивнул и быстро набрал что–то на пульте на поясе. Вокруг возникли окна гиперпорталов. Через мгновение мы уже оказались совсем в другом цехе. Я огляделся. Просторно, какие–то шкафы вдоль стен. Хотя нет, не шкафы. Оборудование, приборы и еще фиг знает что.
Владимир тем временем уверенно прошел между каким–то коробками и остановился напротив установки, закрытой стеклом. Я присмотрелся. Там оказалась зажата полоса какого–то материала, который быстро сгибался по середине. Счетчик, расположенный рядом, явно считал количество таких вот сгибов. Судя по цифре, это количество перевалило за миллион. А вот на экранах, где плавно двигались какие–то разноцветные графики, наверняка показывалось внутреннее состояние материала. Зеленая черта, похоже, показывала изначальное состояние. Синяя – сумма текущих показаний. И от первоначального состояния она отклонилась очень ненамного. Это что ж за материал такой, способный практически не разрушаясь выдержать миллион сгибаний?