Кристалл, несущий смерть
Шрифт:
– Спать, Рекнер!
Рекнер свалился на землю. Разбойники, изрыгая проклятия, бросились было к ним, но остановились перед поднятой рукой Оладана.
– Бойтесь меня, ибо я – Оладан, сын волшебника. Разбойники стояли в нерешительности, глядя на распростертое тело своего главаря. Хоукмун какое-то время в изумлении смотрел на маленького человека, одним движением руки сдерживающего кровожадных разбойников, потом нырнул в пещеру и принялся за поиски меча. Меч нашелся почти сразу, и Хоукмун, прицепив его вместе с кинжалом к поясу, быстро вернулся к Оладану. Карлик уголком
– Вытащи вещи из пещеры. Лошади разбойников у подножия горы. Мы воспользуемся ими. Рекнер может проснуться в любую секунду, и тогда я не смогу удержать их.
Хоукмун вынес из пещеры сумки, и они с Оладаном, пятясь, начали спускаться по склону. Ноги цеплялись за кусты и камни. Рекнер пошевелился и застонал. Ему помогли подняться.
– Ну, теперь держись, – сказал Оладан, повернулся и побежал.
Хоукмун помчался за ним, и велико же было его удивление, когда, добравшись до подножия горы, он увидел там не лошадей, как говорил Оладан, а с полдюжины козлов размером с пони. На каждом – седло из овечьей шкуры. Оладан ловко запрыгнул на ближайшего козла и протянул уздечку другого Хоукмуну. Герцог криво усмехнулся и вскочил в седло. Рекнер и его люди мчались за ними по склону. Хоукмун несколько раз ударил плоской стороной меча по спинам оставшихся животных, и те бросились врассыпную.
– Не отставай! – закричал Оладан и направил своего козла к узкой горной тропинке, лежащей внизу.
Но разбойники догнали Хоукмуна, и ему пришлось пустить в ход свой сверкающий меч. Одного он заколол ударом в сердце, другого – в бок, ударил по макушке Рекнера и помчался за Оладаном. В спину ему неслись громкие проклятия.
Козел передвигался прыжками, и совсем скоро у Хоукмуна с непривычки начало ломить все тело. Они выбрались на тропинку и дальше ехали по ней. Крики преследователей становились все тише и тише. Оладан, широко улыбаясь, повернулся к Хоукмуну.
– Лучше ехать, чем идти, а, лорд Хоукмун? Я не думал, что это нам так легко удастся. Это хороший знак! Следуй за мной. Я покажу тебе дорогу.
Хоукмун улыбался, сам не зная чему. Ему нравился Оладан. Любопытство вместе с растущим уважением и благодарностью за их спасение заставили Хоукмуна забыть, что этот родственник горных великанов стал причиной его новых несчастий.
Вскоре они выехали к краю широкой желтой равнины, ибо Оладан настоял на том, чтобы проводить своего нового друга через горы. Сейчас он промолвил, указывая куда-то вдаль:
– Тебе нужно двигаться в том направлении.
– Благодарю, – отозвался Хоукмун, глядя вперед. – Мне жаль с тобой расставаться.
– Вот как? – Оладан улыбнулся и пригладил рыжую шерстку на лице. Затем он задумался ненадолго и объявил: – А что, пожалуй, я поеду с тобой, чтобы тебе не было так скучно.
И, как ни в чем ни бывало, он направил своего козла вперед. Пожав плечами, Хоукмун засмеялся и двинулся следом за ним.
ГЛАВА 2. КАРАВАН АГОНОСВОСА
Дождь начался, не успели они выбраться на равнину, и теперь козлы двигались очень медленно по ровной вязкой земле. Целый месяц они продвигались
Ливень не прекращался ни на миг. Ветер бушевал. Впереди, насколько хватало глаз, сквозь плотную пелену дождя, Хоукмун видел лишь бескрайнюю равнину. Попадались изредка кусты можжевельника и черные карликовые деревья. Тяжелые грозовые облака затянули небо, так что Хоукмун совершенно не представлял, куда им ехать дальше. Единственным указателем направления могли служить редкие кусты, ветви которых здесь тянулись всегда на юг. Он никак не ожидал, что так далеко на востоке можно встретить местность с настолько ужасным климатом и решил, что все это – результат одной из многочисленных катастроф Тысячелетия Ужаса.
Хоукмун откинул мокрые волосы со лба и, почувствовав твердую поверхность Черного Камня, содрогнулся. Он посмотрел на грустное лицо Оладана и отвернулся. Вдалеке, почти на горизонте, виднелись темные очертания того, что могло быть лесом, где, возможно, они смогут найти защиту от дождя. Копыта козлов скользили на мокрой траве. У Хоукмуна зазвенело в ушах, и он вновь почувствовал сильную головную боль и тошноту. Он глубоко вздохнул, прижимая руку ко лбу. Оладан смотрел на него с глубоким сочувствием.
Наконец они достигли кромки леса. Сейчас они ехали еще медленнее, поскольку приходилось постоянно объезжать образовавшиеся в огромном количестве большие темные лужи. Стволы и ветви лесных деревьев, казалось, тянулись вниз, а не вверх. Кора их была черной или темно-коричневой, и почти не было листьев. Но несмотря на это, лес выглядел густым и труднопроходимым. На краю его в мелкой канаве блестела вода.
Они въехали в чащу. Копыта козлов шлепали по грязной воде. Земля под пологом леса намокла, и у деревьев образовались лужи. Искать укрытие от непрекращающегося ливня здесь было бесполезно.
Выбрав относительно сухой клочок земли, они остановились на ночлег. Хоукмун сначала порывался помочь Оладану развести костер, но потом вынужден был, опершись спиной о ствол дерева, лежать и ждать, обхватив голову руками, пока маленький человек не закончит работу.
Утром они продолжили путь по лесу. Хоукмун еле держался в седле, и Оладан вел его козла. Неожиданно они услышали человеческие голоса и, недолго думая, повернули в том направлении.
Это был своего рода караван. Около пятнадцати фургонов с промокшими разноцветными тентами медленно тащились по грязи и лужам. Быки и мулы, выбиваясь из сил, тянули фургоны. Ноги животных скользили в грязи, и мышцы перекатывались под кожей, когда погонщики хлестали их бичами и кололи острыми палками. Фургоны со всех сторон обступали люди: одни толкали их, другие прокручивали колеса. И все же караван еле двигался.