Кристалл
Шрифт:
— Что ж, дети мои, махну на дорожку.
Джейн подошла и сама налила ему. И погладила старика по голове.
— Ну-у, внучка, мы же не прощаемся.
В ее глазах вдруг Паркер заметил… не грусть, не боль… нет, что-то совсем другое, и раньше ему неизвестное.
А может быть, показалось… Вот Джейн целует деда и улыбается. Той редкой ее улыбкой, которая тогда, мальчишкой, сводила с ума, потому что он чувствовал — в обычном мире есть что-то еще чудесное, ради чего жизнь имеет смысл и достоинство.
Старик подержал стаканчик в руке… понюхал… и еще подержал.
— Да,
И выпил разом, чтоб не разменивать ощущение.
— Поль, я готов.
Негромко, но очень торжественно, заиграл национальный гимн. Шериф было двинул руку к мобильнику, но приостановил. Все встали, полковник взял под козырек…
В дверях старый человек оглянулся и обвел взглядом их лица. На последок взгляд скользнул на пустой стакан.
— Вот этого, — он ткнул в стакан пальцем, — я ему ни за что не прощу. Я ему, подлецу, кости переломаю! Или что у него, Поль?
— Переломай ему все, дедуля.
— Ну так, пошли переселяться. Теперь дело только за малым. Как сказал кастрированный кот.
Почти перед самым заводом он еще раз убедился в правильности решения. Через перископ, выставленный у кромки асфальта, хорошо были видны две машины с символикой саперных частей. Значит, провели минирование. Только, конечно, не под дорогой, по которой, он несколько раз ощущал, движется их же транспорт. Танковое оцепление уже позади, а впереди большая асфальтовая площадка и само здание. Снизу оно, наверняка, защищено толстой бетонной кладкой, и подбираться к ней незачем. Через двадцать минут он просто окажется на середине асфальтового пространства и через несколько секунд — в здании.
Солнце уже выкатилось и по-летнему быстро поднималось над горизонтом, день захотел стать безоблачным, раскинув над землей бесконечную голубую чашу.
Идеальными условиями наблюдения с воздуха уже вовсю пользовалась авиация, и итоги ее получасовой работы Паркер узнал прямо от помощника президента:
— Ничего не обнаруживают, хотя в воздухе шесть эскадрилий. Полагаете вероятным, что он убрался назад в пещеры?
— Было бы лучшим для нас вариантом, сэр.
— Там его и прикончить?
— Нет, сэр, вступить в переговоры.
— Что за нелепость, Паркер?
— События прошедшей ночи все время крутились у меня в голове. И сейчас я окончательно понял, в его поведении чувствуется нежелание причинять лишний вред.
— Вы понимаете, что говорите? Президент великого государства, — помощник понизил голос и произнес медленно, — самого великого в мире государства. Будет просить о чем-то наглого каменного мерзавца?.. Я знаю, вы очень устали. Кстати, президент уже указал директору Федерального бюро на безотлагательную необходимость поднять ваш служебный статус. А что касается семей погибших бойцов, то можете быть спокойны…
Но Паркер, приготовившийся сказать положенное — «Благодарю вас, сэр», произнес совершенно другое:
— У нас начинается,
Он совсем недавно подумал, что, наверное, сможет что-то сделать для них. И забыл о том самом главном — у них все есть. Как наивно было предполагать, что ему найдется место в их жизни.
Поль больше всего боялся своеволия деда. Он несколько раз повторял, что враг превосходно освоил возможности кристаллических эволюций, и главная задача — не биться, а удержать. Соревноваться с таким противником бесполезно. И говорил, когда придется уж очень туго, сворачивайся клубком. А главное — сдерживай и удерживай: «Две минуты, дед, две минуты!».
Сразу пошло все не так.
Черный змееподобный вихрь вырвался в середине широкого асфальтового пространства и на секунду застыл, покачиваясь спиралями…
Поль знал и говорил бойцам с установками — все произойдет внезапно, но действовать надо без промедления, разбежавшись вокруг по своим номерам. А люди застыли… Лишь дед отреагировал сразу и именно так, как не нужно: стараясь быстрей, и от этого неуклюже, он бросился в бой!
Спирали сразу все поняли, нырнули вниз, и охваченный за ноги белый гигант грохнулся об асфальт. Но все-таки ухватил рукой задний кусок черного тела.
Паркер, выскочив наружу, сразу оценил ситуацию: применить какое-либо стрелковое оружие не удастся. Попасть в такую подвижную цель очень трудно, зато легко угодить в своего «белого» или дальше в завод, а если бить с той стороны, огонь пойдет по многим тут скопившимся людям.
Черная спираль взвилась над схватившим ее конец гигантом и так долбанула его сверху в голову, что Паркеру показалось — это все.
Но «белый» выдержал. И еще умудрился перехватить другой рукой выше и вовремя дернуть — второй удар сверху не получился.
Тогда враг произвел какое-то хитрое винтовое движение и, высвободившись из захвата, откатился свившимся колесом на край площадки, так что люди оттуда бросились врассыпную.
Поль был близок к отчаянию. Хотя люди все-таки встали по номерам, работать установками было практически невозможно. Противник настолько превосходил всех в маневре, что исход боя, казалось, уже предрешен. Он чудом не разбил деду голову, но все равно сейчас придумает что-то и станет полным хозяином положения. Но… Что это?.. Враг сам делает им подарок? Чего он хочет?
Он выиграет этот бой человеком. Или проиграет. Но все равно человеком. Он заставит их считать себя человеком!
На краю площадки, куда несколько секунд назад откатилась колеблющаяся масса, оформляясь чертами, возникал черный гигант.
Паркер видел, как вставший на ноги «белый» сначала хотел броситься на противника, но передумал и стал ожидать…
Дед не захотел воспользоваться моментом. И лучи установок за эти десять-двенадцать секунд не успели ничего сделать.