Кристальный шторм
Шрифт:
– Я вернусь, как только смогу, - он обнял её и поцеловал в щёку.
Казалось, от него исходил запах смерти.
Он на мгновение задержал свой взгляд на ней, а после тяжело отстранился и покинул комнату, не проронив больше и слова.
Она вновь вернулась на трон – и не покидала свои мрачные мысли до тех пор, пока не вернулся Карлос с врачом. Амара лишь жестом отпустила её – и подозвала Карлоса.
Стражник пал к её ногам, не отводя взгляда от мраморных плит.
– Ваше Величество, теперь я понимаю, что должен был поведать вам всё то, что рассказал Курт. Уверяю, что всё будет хорошо, и
– Встань, - она не улыбнулась, когда он выполнил приказ. Вся фальшь улыбок истекла, и она слишком устала для того, чтобы играть дальше. – Ты будешь рассказывать мне всё, не имеет значения, считаешь ты это важным или нет. Если это вновь случится… - слова застыли у неё на губах, но она решила не произносить этого вслух. – Я буду очень, очень расстроена.
– Да, Ваша Милость, - он послушно поклонился. – Что-нибудь ещё?
– Да, - она с досадой коснулась ушибленного затылка, задаваясь вопросом, когда же несносная рана перестанет болеть. – Король отправился на поиски сына. Я хочу, чтобы двое… трое лучших людей последовали за ним.
– Помочь?
– Нет, - это была первая искренняя её улыбка. – Уличить во лжи.
Глава 4. Люция. Убежище
Медленными, осторожными шагами Люция приближалась к прекрасному городу, сияющему изнутри – городу, который она видела однажды в своих снах, - и вспоминала советы, которые однажды давала ей мать. Казалось, это было так давно… Подходило время банкета, и Люцие не исполнилось и десяти лет – она так мечтала запереться в своих покоях и читать весь вечер! Она всегда старалась не присутствовать ни на одном собрании, ведь, как ей казалось, никто её не любит! Они все считали дочь короля неловкой, неинтересной девчонкой – она не стоила и секундочки их драгоценного времени…
"Когда нам плохо на душе, и мы не знаем, что делать, - шептала мать, - мы должны шагать твёрже всего на свете. Демонстрация слабости – это только признак того, что на тебя начнётся охота! А теперь немедленно приведи себя в порядок, подними высоко подбородок и сделай вид, что нет никого сильнее во всём этом мире, чем ты".
И Люция внезапно осознала со странной, щемящей болью в сердце, что именно это и вынуждена была делать каждый отвратительный день своей жизни королева Альтия Дамора.
Но тогда она пренебрегла этим прекрасным советом, ведь была так мала, так глупа…
Высоко поднять подбородок, расправить плечи – и подумать, что она до безумия могуча, сильнее всех на свете, никто и придумать такого не может. Она заставила себя это сделать, прежде чем шаг стал быстрее, чётче, и путь её стал уверенным и точным – в сторону Хранилища, где она узрит Тимофея и наконец-то попросит его о помощи.
Если он откажет ей, пренебрежёт ею, отбросит в сторону каждое её слово… Этому миру не жить – и ей не хотелось, чтобы тяжесть этой мысли продолжала давить на неё.
По мере приближения город всё вырастал, и становился всё краше и краше. Она даже не знала, откуда появилось глупое название – Хранилище. Назвали ли его так хранители? Она могла подобрать только одно имя – Кристальный Город, ведь там далеко-далеко, и даже
Она сражалась с самой собой, стараясь сохранить самообладание – но не могла успокоиться, не могла смотреть на это равнодушно.
Сейчас только одна мысль имела право жить в её голове – она должна найти Тимофея.
Бессмертный предупреждал её о Каяне. Она так глупо отмахивалась от него тогда… Ведь Каян столь сильно верил в свою борьбу! Борьбу, которую она приписала себе, решила, что это и её судьба. Она была преисполнена местью и ненавистью, а когда столкнулась наконец-то с Тимофеем, все истины острыми штормовыми иглами ударились о стальные стены, что были выстроены вокруг неё, и не оставили и царапины – что уж говорить о пути к её сердцу или к её уму!
Тогда она не была готова услышать правду.
Ах, если б она была уверена в том, что сумеет услышать это хотя бы сейчас!
Она добралась до конца луга, остановилась перед порогом города, замирая вновь перед его кристаллической мощью. И стояла, закрыв глаза и задержав дыхание, вновь пытаясь отыскать в себе силы.
– Тимофей тебя презирает, - прошептала она. А после сделала ещё один вдох и наконец-то переступила границы города. – И ты падешь на колени, если будет нужно! Ты будешь молить его о помощи!
Мысль о мольбах заставляла её себя ненавидеть. Дочь короля Гая никогда ничего не просила – ни разу за семнадцать лет собственной жизни. И эта мысль заставляла её содрогаться от отвращения к самой себе.
Но она растопчет собственную гордость и сделает это – потому что не существует другого выбора.
Сияющая арка, служившая входом во дворец, внезапно потухла в своей красоте, когда она смогла увидеть город изнутри. От арки разбегались тонкие символы, преисполненные множеством полос и нитей, и она не могла узнать их, могла только ощутить какую-то странную родственную природу. Она дрожала, чувствуя, как сила скользила по её телу, замирала на несколько мгновений в её следах. А после она подошла ближе – и коснулась рукой к незнакомой руне.
И вновь силы вспыхнули под кончиками её пальцев. Она одёрнула руку, вспоминая о хрустале в Запретных Горах, о том, сколько жара лилось из-под её рук. Она знала, что магия может поглотить всё. Что может дать шанс Каяну уничтожить Тимофея.
Но эта магия была такой холодной… А если она положит руку на поверхность, вдруг она отберёт магию… Как Алексиус учил – ведь ничто не вечно!
Мысль заставила её задрожать, но она всё равно отмахнулась от неё, будто от назойливого насекомого, и прижала ладонь к арке, проходя сквозь неё – наконец-то переступая границы кристального города.