Кристина + Сергей = смерть. Любовь под присмотром КГБ
Шрифт:
Часть первая
Начальник секретариата председателя КГБ позвонил по внутренней связи первому заместителю начальника разведки генералу Калиниченко:
– Приезжайте, Юрий Владимирович ждет.
– Что взять с собой? – деловито уточнил Калиниченко.
– Голову, – пошутил начальник секретариата.
Заместитель начальника главного управления контрразведки генерал Игнатенко уже находился в приемной председателя. На сей раз им пришлось ждать. В приемной
Когда их наконец пригласили войти, Андропов без предисловий спросил:
– Выкладывайте обещанные неприятности. Что случилось?
Начал генерал Калиниченко:
– Юрий Владимирович, мы вам докладывали, что наш резидент в Ливане поддерживает деловой конспиративный контакт с членом политбюро Народного фронта освобождения Палестины Вади Хаддадом.
Игнатенко пояснил:
– Те самые ребята, которые попросили дать им взрывчатку, чтобы уничтожить оборудование, купленное Аристотелем Оазисом для своего завода. Небольшая организация, но они провели много успешных боевых акций.
Калиниченко продолжал:
– Хаддад в доверительной беседе изложил перспективную программу диверсионно-террористической деятельности своей организации. Они готовят ряд специальных операций. В том числе намерены наносить удары по крупным нефтехранилищам в различных районах мира – в Саудовской Аравии, в Персидском заливе, и уничтожать танкеры. Задача – нанести чувствительный удар арабским странам, которые союзничают с Соединенными Штатами и не поддерживают палестинское освободительное движение.
Игнатенко уточнил:
– Что теоретически может привести к дальнейшему росту мировых цен на нефть. И это для нас неплохо. Но они намерены нанести удар и по империи Оазисов.
– А что именно предполагается? – поинтересовался Андропов.
– По нашим сведениям, – ответил Калиниченко, – их боевики убили сына Оазиса – Александра. Судя по всему, они же убрали и самого Аристотеля Оазиса. Сейчас нацелились на его дочь Кристину. Похоже, не успокоятся, пока не изведут все семейство под корень.
В кабинете повисло молчание.
Андропов спросил:
– Помешать мы им не можем?
– Нет, – сразу ответил Калиниченко.
– Почему?
– В отместку могут последовать теракты против наших людей, – объяснил Игнатенко. – Причем в любой точке Ближнего Востока. Против любого сотрудника советской колонии. Мы не в состоянии обеспечить полную безопасность.
Калиниченко уточнил:
– Принцип нашего сотрудничества с боевиками таков. Мы им помогаем – оружием, спецтехникой, обучаем, если просят… А они не совершают против нас теракты. Откажемся от этого принципа – сами станем мишенью.
Андропов вздохнул:
– А вот это нам совсем не нужно.
– Наши источники внутри компании Оазисов, – добавил Калиниченко, – гарантируют, что… после Кристины Оазис, скажем так, наше сотрудничество будет только развиваться. На сегодняшний день – она и только она тормозит подписание новых контрактов.
Игнатенко
– Я, напротив, думаю, нам надо с Кристиной Оазис договариваться. Но прежде необходимо принять принципиальное решение.
– Незавидный у нас выбор, – заключил Андропов. – Если мы закрываем глаза на операции боевиков, то мы, выходит, в выигрыше. Добыча нефти в Западной Сибири за десять лет увеличилась в десять раз, добыча газа – в пятнадцать. Нефтедоллары позволят нам импортировать почти все, что нужно – от зерна до новых технологий… Если же пытаемся остановить боевиков, то несем серьезные убытки, опасные для нашей экономики… И самое страшное – рискуем жизнями наших людей… Я должен обо всем доложить Леониду Ильичу. Такое решение может принять только генеральный секретарь.
К воскресной проповеди в маленькой православной церкви в центре Афин собралось несколько пожилых прихожан. Сергей Глазов, который был здесь в первый раз, устроился в стороне, чтобы видеть всех, кто приходит. Ждать пришлось долго. Кристина Оазис, самая богатая женщина в мире, появилась в церкви вся в черном, когда проповедь уже завершилась. Ее сопровождал один охранник.
Она подошла к священнику, который ее знал и почтительно приветствовал. Кристина заговорила с ним. И, не совладав с обуревавшими ее чувствами, расплакалась:
– За что Бог меня покарал? Почему это произошло именно со мной? Если Бог справедлив, если Он способен к любви и всепрощению, как мог Он так поступить со мной – отнять всех, кто у меня был? Сначала брата, потом мать и, наконец, отца?
Ее большие черные глаза были залиты слезами. Она требовала ответа от священника – скромного маленького человека, который растерянно пытался ее утешить:
– Я понимаю, как тебе сейчас тяжело, Кристина. Но я знаю, ты преодолеешь эту боль. Бог позволил, чтобы это случилось с тобой, потому что Он знает – ты достаточно сильна, чтобы это вынести.
Кристина рыдала:
– Несчастья должны происходить только с неправедными, бесчестными людьми, сильно провинившимися перед Богом и людьми. Так нас учит церковь. Отчего же гибнут и страдают те, кто ведет праведную жизнь? За что я наказана?
Священник внушал ей:
– Сказано так: не плачь по умершему, а радуйся. Ибо Бог забрал его из этого греховного мира к себе. Теперь он уже навсегда избавлен от страданий и греха. Он там, где нет ни горя, ни печали. Поблагодарим за это Бога.
Сергею Глазову стало не по себе. Мало того, что Кристина лишилась всех близких, она еще почему-то должна этому радоваться… В его представлении страдающий человек нуждался в ином – в сочувствии, в душевной теплоте. Он должен чувствовать, что люди рядом с ним понимают и разделяют его горе. Нужны друзья, которые позволят ему плакать, а не станут призывать его быть примером спокойствия и терпения.
Священник поспешно благословил Кристину Оазис и переключился на других прихожан. Несколько минут Кристина молилась в одиночестве. По ее красивому смуглому лицу безостановочно катились слезы. Потом она резко повернулась и пошла к выходу. Глазов остановил ее в дверях: