Кристина

Соколова Елена Владиславовна

В квартиру, сильно шатаясь, вошел молодой помятый мужчина в расстегнутой куртке и в мокрых, но не от дождя, брюках. Он уперся ладонью в косяк кухонной двери и попытался разогнуть спину, чтобы взглянуть на жену свысока. Этого не получилось сделать, муж оттолкнулся от косяка и, ударив в стену кулаком, с трудом отделяя звуки, проговорил:

– Дениса позови! Пусть покажет мне, как он уроки сделал.

– В гости он ушел. К однокласснику, – соврала Кристина, – ты, Володя, иди на диване приляг, а то упадешь еще ненароком.

Владимир,

словно голодный пес в косточку, вцепился в возможность поскандалить:

– Ты мне не указывай, понятно? Сам знаю, что и когда мне делать.

Ругань безостановочно повалила из открывшегося рта пьяного мужа. Если прислушаться, то складывалось впечатление, что речь его в моменты ярости подключалась к невидимому источнику зла. Извергались слова и определения настолько омерзительные, что невозможно было поверить, будто это может произносить человек.

Кристина молчала не потому, что боялась ответить. Она знала, что-то зло, которое выплескивается сейчас, ищет повод не останавливаться. Только тишина могла вернуть тишину.

Владимир неожиданно замолчал, словно его выключили, развернулся и шагнул в коридор, но до комнаты дойти не смог и прямо в коридоре упал и захрапел.

Из корзины с грязным бельем вылез Денис и тихонько, чтобы не разбудить отца, ушел спать.

В дверь квартиры тут же позвонили. На площадке стояла соседка с нижнего этажа:

– Когда это прекратится? В лифт войти нельзя!

Кристина пошла в ванную за перчатками, тряпкой и ведром с водой. Лифт она отмывала долго. Тряпку и перчатки завернула в пакет и выбросила в мусоропровод.

Совершенно обессиленная, вернулась в квартиру, приняла душ, рухнула на диван и мгновенно заснула.

Все это месиво из неприятностей и унижений составляло то, что называлось красивым определением статуса быть замужем.

Единственная приятность – это сын Денис. Его появление стало тем дыханием, которое давало силы терпеливо нести все остальное.

Денис стал радостью и для свекрови. Эта наиприятнейшая женщина столько натерпелась от своего мужа, от отца Владимира, так страдала, наблюдая, как сын пошел весь в своего отца, что рождение внука было явлением Божьей милости для всего ее дома.

Невестку свою уважала и очень понимала, хотя повлиять на ситуацию никак не могла.

Глава 1

Утро следующего дня несло отвратительный запах из кухни. Владимир готовил себе завтрак. Жарил в перегоревшем масле лук. Сковорода не только воняла, но и громко шкворчала на всю квартиру, не давая досмотреть сны.

Кристина поднялась с дивана и убрала постель.

– Долго спишь! – прохрипел Владимир, увидев в коридоре жену. Ему необходимо было удержать свое лицо важным после того, как он обнаружил себя на полу возле полки с обувью.

– Я сам для себя должен завтрак готовить? Для чего тогда вообще жена в доме нужна?

Кристина привыкла воспринимать

себя предметом, полезным или бесполезным. Для чего нужна швабра? Для уборки. Шкаф? Складывать одежду. Жена? Для того, чтобы было кому держать швабру в руках и следить за вещами в шкафу.

Молча прошла в ванную. В маленьком зеркале над раковиной отражалось изможденное лицо. Для тридцативосьмилетней женщины морщин слишком много.

Кристина провела мокрой рукой по зеркалу, и крупные капли воды поползли вниз к стеклянной полке. Трудно было определить, глядя в зеркало, где заканчивается вода и где начинаются слезы.

Даже и не вспомнить, когда в последний раз она плакала. Жизнь научила не тратить силы на пустое, так что же сейчас? Отчего слезы, отражаясь в зеркале, предательски напомнили о себе? Взгляд помутнел, и слезы, задержавшиеся в морщинках, прибавили лицу возраст.

Когда-то так ждала она своих тридцать с лишним. Думала, что все проблемы от юношеского непонимания своего места в этой жизни. Теперь уже ничего не ожидалось, кроме новых и новых лет.

Кристина провела ладонью по зеркалу, сбросив с него капли воды, умылась, закрыла кран, сняла с крючка полотенце, спрятала в нем лицо, на мгновение зарывшись от действительности. За дверью хриплый голос мужа:

– Ты выйдешь когда-нибудь? Дениса в школу поднимай, – оставил распоряжения глава семейства.

Раздался грохот закрывшейся входной двери, а из комнаты вышел заспанный Денис. Он зевнул и прошел в освободившуюся ванную. Скоро позвал маму:

– Мам, смотри, как я умею пузыри надувать!

Мальчик плотно прижал одна к другой намыленные ладони и, слегка отведя их в стороны, дунул между ними. Мыльная пленка, образовавшаяся между ладонями, сразу лопнула. Пузырь не получился. Фокус не удался.

– Ты слишком сильно дуешь, – засмеялась Кристина и тоже намылила свои ладони.

Сын затаив дыхание увидел, как мама надула огромный мыльный пузырь. Пузырь этот тяжелым овалом колыхался секунд пять над раковиной и наконец лопнул. Денис радостно засмеялся:

– Как у тебя это получается?

– Ну я же взрослая! Вырастешь и тоже так сможешь.

И посветлела душа. Нет, не от игры в мыльные пузыри. Игра принесла странное предвкушение перемен. Это был знак. Пришло ясное понимание, что трудности лопнут, как эти пузыри.

Денис принялся умываться:

– Ты не забудешь на родительское собрание?

– Не забуду, малыш.

Мальчик надел школьную форму, выпил чай, съел бутерброд и, взяв портфель, направился к выходу. Кристина сказала, взглянув на готового к выходу сына:

– Спасибо, что ты у меня такой.

– Какой? – притормозил Денис в дверях и с огоньком взглянул на маму.

– Родной, – ответила мама, – спасибо тебе за то, что я так люблю! Я не знала, что могу так любить.

Через полчаса она ехала в трамвае к бизнес-центру. Пять остановок. На шестой выходить.