Критика нечистого разума
Шрифт:
Леветь до полной правоты
Есть подозрение, что пространство политических идеологий имеет форму шара. Если долго плыть на запад, выплывешь на востоке. Я так долго и упорно левел (был левее СССР), что стал, наверное, очень правым (наверное, правее всего, что в 20 веке). Примерно такая траектория: патриот — либерал — коммунист — неоконсерватор —? Ничего редкого, многие троцкисты стали в США неоконами. Что забавно, у меня за 10 лет получился вполне описанный круг. Каждую позицию мог обосновать, доказать, был вполне себе теоретиком, веровал искренно. Круг замкнут. При этом никакого чувства «измены себе», все как-то логично, одно из другого вытекающе (как-нибудь могу выложить всю эту логику).
Начнется ли
«Умнить» — это как?
Можно мыслить, а можно умнить. То есть знать те знаковые конструкции, что некогда употребляли умные люди, и складывать их по поводу и без повода, пусть даже и грамотно. Но все-таки умнить — это именно умнить, а не мыслить. Критерий отличия? Умнящий почему-то не думает о себе (и очень удивится, если о себе узнает), практика и теория у него не способы перехода от одного к другому, как водится, а некие параллельные штуки, он хочет казаться умнее (как слабый хочет казаться сильнее, подлец хорошее, а сильному и доброму — наплевать), он умножает сущности без нужды. Можно, спору нет, и по поводу кучи говна развернуть мыследеятельность, вспомнить Щедровицкого-папу, прогнать феноменологическую редукцию, можно, все можно — а зачем? Вот когда приходит «зачем», начинается совсем другое кино. В мире есть то, где уместна СМД-методология, но давайте оставим в покое кучу говна!
Умнить — занятие бескорыстное и даже непроизвольное. Но есть еще ситуации, когда стоит конкретная цель — поднять статус, поднять бабла, поднять понты — и хорошо бы выглядеть поумнее. Есть различие, если умнит ботаник, и если умнит, допустим, политолог-технолог, какой-нибудь работник ФЭПа. Первому, в отличие от второго, важен процесс. Вряд ли это можно назвать любовью к истине (фило-софия), но любовью к слову (фило-логия) — отчего бы и нет? Впрочем, одно перетекает в другое. Сложно найти процесс, уж вовсе бесцельный.
P. S. В свое время умнил достаточно, чтобы разбираться в вопросе
Платоническая качалка
Бывает, дурак знает не меньше умного. Он не знает лишь одного: где именнокончается его знание. Абсолютный дурак не знает, что оно вообще имеет обыкновение кончаться. Философия, предстающая как «знание о незнании», в первом приближении— вот про это. «101 способ не быть дураком».
Концепты, которая она изготавливает, можно рассматривать как призмы, сквозь которые смотрят на мир — тогда это будет все-таки тип знания (но если знание науки это скорее карта местности, но знание философии это скорее оптический прибор). А можно рассматривать концепты как тренажеры, на которых накачивается… ну вот эта самая мышца, полная атрофия которая и есть банальная бытовая глупость (как и в случае с атлетом, заметим, гипертрофия перекачанного мышления — практически бесполезна в быту, по жизни). И совершенно все равно, на чем качаться. На Мерабе, на ГП, на Марксе, или вообще на Гаутаме по кличке Будда. Ну все равно что спорить, что эффективней — штанга, гиря, гантеля. Правильный ответ: кому что. Можно от пола отжиматься. «Чего делал?» — «Да вот качался Спинозой».
Правда, есть разница. Атлеты, если им приспичит померяться — могут помериться на руках, или еще как. Философам пока что сложнее.
Смотаться к началу начал
Подумал, кто именно для меня свои. Как и для всех, с кем можно поговорить. А с кем можно поговорить? Это тип людей, подсаженных своего рода на рекурсивную функцию—
Очень банальное
Сильный предпочтет скорее недохамить, чем перехамить, именно потому, что «всегда успеет». Постоянная озабоченность «не выглядеть лохом» свойственна, надо думать, в первую очередь лоху. Аналогично и умному — лучше недоумнить, чем переумнить. Аналогично человек действительно добрый менее всего озабочен производить впечатление нравственного, порядочного и т. д. «Мы, приличные люди» — фраза еще ничего не говорит о приличности, но уже выдает озлобленность.
«Опроверг все шесть доказательств Бога и придумал свое, седьмое»
У Крылова было определение варваров. Это люди и общества паразитарноготипа. Пользуются плодами, но презирают основания, среды и деятельность, ведущие к плодам. То есть мобила, джип, компьютер — все круто, но сами их авторы лишние, нам такие не нужны. Мы, реальные пацаны из Центральной Африки, так себе все возьмем. Иными словами, варвар не воспроизводит уклад. У Астерррота где-то рядом определение кибер-панка. Общество, где водопровод еще есть, но вот его починить — проблема, а создать лучше, чем было — уже нельзя.
К чему я? Возможно очень простое и немного странное доказательство бытия Божьего из онтологической вежливости. Даже для самого-самого законченного атеиста. Просто чтобы не быть варваром. Все главное, на чем держится эта цивилизация — создано не атеистами. Декарт вот даже говорил, что атеист не может заниматься математикой. Мол, не хватит любви к истине.
Это ведь не так, что сначала было мышление, а потом оно чего-то удумало. Сначала было то, что его конституировало, та же религия. В ответ уместна даже не благодарность, а… просто понимание, чтоб так оно и было. Нечто уже есть, и с этим нельзя не считаться. В Древней Индии, например, более чем считались. «В индийской философии Веды занимают место не Библии, а скорее Бога Библии» (Давид Зильберман). С чистого листа и абсолютного сомнение а ля Декарт начать невозможно просто в силу того, что те средства, которыми ты начнешь, уже вытянут собой кое-что, а именно — условия своего порождения, неотделимыеот себя и одновременныес собой. Их не спишешь, как непрофильные активы. Это как условия выдачи лицензии, куда их спишешь?
Возвращаясь к «Богу» как конституирующей идее,то ее, наверное, возможно пытаться снять, растворив в пантеизме (Спиноза), но пантеизм — это не атеизм. Именно снять, а не опровергнуть, отменить, игнорировать, случайно не заметить. Иначе — то самое «варварство». «Мы возьмем ваши автоматы, но выкинем на хрен вашу физику». Но ведь и относительно физики было нечто, выступающее к ней в той же порождающейпозиции, что она сама — к автоматам. Не один философ, писал Хайдеггер, не думал всерьез о дизельном двигателе, но если бы не было философии, не было бы и двигателей, то есть кто-то или что-то изобрели саму фигуру изобретателя, его типа рефлексии — изобрели, как сам он изобрел двигатель. А кто-то или что-то изобрело еще и того, кто изобрел изобретателя.