Кривая дорога
Шрифт:
И изба под стать хозяйке: маленькая, чистенькая, прибранная к празднику. А запах! Сияющая свежей побелкой печь отдавала тепло, выгоняя стылый ночной воздух из дому, дышала свежим хлебом и горячей глиной.
Весея вихрем носилась по маленькой комнатке, сметала невидимую пылинку со стола, переставляла крынку с молоком с места на место и всё, заботливая, не могла присесть сама.
– Да вы кушайте, детки, кушайте! Дайте вас попотчевать вдоволь!
Серый знай наворачивал угощение. От радушного приёма он тоже
Уложили нас на широкой скамье близ горячего печного бока. Весея бойко запрыгнула на полати, завесившись занавесочкой и постоянно посмеивалась, приговаривая, что за молодыми следить не намерена, но, вообще-то, будь она помоложе, она бы тут времени не теряла. Как бы именно она не теряла времени на короткой, жёсткой, хоть и заботливо прикрытой одеяльцем, скамье, старушка скромно умолчала.
– Кажется, я её боюсь, – с ужасом осознала я.
– Кажется, я тоже, – согласился злобный кровожадный оборотень.
К утру я со скамейки всё-таки упала. Чтобы не так обидно, одеяло утащила с собой. В итоге Серый так плотно прижался к остывающей печи, что рядом с ним могло бы поместиться ещё две Фроськи. Я же устроилась ровненько под лежбищем, завернувшись, как в кокон, и высунув наружу правую ногу, об которую и споткнулась Весея, вставшая лишь немногим позже вторых петухов6.
– А чего это мы спим? – радостно поинтересовалась старушка у моей помятой физиономии. – Уж и петухи пропели, день белый на дворе, а они всё почивать изволят! Ну-ка, лодыри, подъём, подъём!
Серый тут же подорвался с места, забыв даже проснуться. Пепельные волосы сбились на сторону, как трава в ведьминых кругах, а тёплые со сна щёки горели смущением – неужто правда проспал? Ехидная старушка потирала ручки, довольная шуткой.
– Проснулись, детоньки? Ну, коль проснулись, чего ж разлёживаться?
Я было приготовилась к заданиям. Тоже верно: поели, поспали, пора и честь знать. А прежде отплатить добром за добро, с хозяйством помочь, дров наколоть перед близящимися холодами, воды натаскать – колодец вон как далеко, аж через четыре дома, старушка одна набегается.
А Весея между тем продолжала:
– Чего ж разлёживаться, правда, когда можно вкусненького отведать. У меня и творожок с вечера припасен…
Нет, по хозяйству мы всё-таки помогли. Негоже пользоваться гостеприимством, а благодетельницу не уважить. Хоть бабулька и убеждала, что ерунда это всё, что ей деточек покормить да обогреть в радость, дел набралось. Да и куда старушке править прохудившийся плетень, обрубать запаршивевшие яблоневые ветви и носиться по чердаку за летучими мышами?
Серому,
Я ощупью нашла в сенях лесенку, поднялась до лаза и откинула крохотную (и как пухлощёкая Весея пролезала?) дверцу.
Апчхи!
Видать, старушка никогда сюда и не поднималась. Противу всего дома, на чердаке царил беспорядок: подвешенные когда-то на балках для сушки веники осыпались на ворох тряпья, невесть чем заполненные мешки подпирали друг друга, укутавшись слоем пыли, поломанная утварь, что пользовать уже нельзя, а выкинуть пока жалко, черепки битой посуды, суховатка7 с торчащими ветками, колыбелька, видавшая, наверное, ещё бабку нынешней хозяйки – что только не упокоилось здесь!
Я бесстыдно задрала юбку и перекинула ногу через последнюю ступеньку; самым лицом влезла в огромную паутину и брезгливо отплёвывалась, всё чувствуя на щеках липкую гадость и пытаясь понять, не заползает ли за шиворот хитрый паук. И нос к носу столкнулась с огромной летучей мышью.
Нет, когда я говорю, что мышь была огромной, я имею в виду, что она оказалась громадной! Нет, не как летучая крыса. Не как кот или даже откормленный годовалый щенок.
Летучая мышь была размером с телёнка!
К тому же развернула крылья, оскалилась и совсем уж неприличным образом продемонстрировала мне… кхм… свой зад. Не мышиный совершенно зад, между прочим.
Я кубарем скатилась по лестнице и выскочила на свет. Посмотрела вокруг. Мелкая морось неустанно щекотала ноздри; маленький аккуратный домик пыхал трубой: видать Весея снова затеяла угощение; обновлённый плетень прятал любопытную соседку, четвёртый раз пытающуюся заглянуть во двор или хотя бы проковырять новую дырку для подглядывания.
Заглянула в сени. Огромная летучая мышь вниз головой свисала из лаза в потолке и ехидно ухмылялась.
Я вооружилась метлой. Хорошенько подумала, взвесила её в руке и заменила топором. Снова вернулась в сени.
Мышь показала мне неприличный жест и юркнула обратно на чердак. Что ж, кажется, теперь моя очередь наступать.
Голова мне ещё дорога, поэтому первым в чердачное окошко я сунула топор, помахала им туда-сюда и, не заметив препятствий, поднялась сама. Никого. Не любит нечисть железа. И звезданутых8 баб, вооружённых топорами, по-моему, тоже недолюбливает.