Кривая империя. Книга 4
Шрифт:
Вот берестяная грамота, клочок березовой коры, благополучно пролежавший в новгородских развалинах или сундуках чуть ли не тысячу лет. Читать нам будет легко, — я предварительно убрал с помощью графического редактора самые тяжкие трещины...
На первый взгляд — бессмысленные закорючки. Надо сказать, что древнерусская письменность, как и любая древняя письменность — это сплошные каракули, кляксы, помарки, исправления, вставки. К тому же и правил грамматических не было никаких. Кто что слышал, то и писал. Письмо было делом трудным и чрезвычайным, от нечего делать о чудных
Сначала спишем все буквы подряд, учитывая верхние вставки (мелкое «т», поставленное над омегой — это была такая самостоятельная буква «отъ», специально предназначенная для указания авторства; уничтожена указом Петра I в 1710 году) и подстрочные приписки (автор писал впопыхах и в скорби, поэтому дважды скомкал окончания слов, в слове «моиму» «у» вообще накарябано вверх ногами и слилось с буквой «с», подвешенной над второй строкой).
Будем помнить, что:
— твердый знак ставился в конце слов (он, видимо, поначалу и служил разделителем, как флажок у конан-дойлевских пляшущих человечков, — видите, промежутков между словами почти нет);
— «N» — тогда было, как латинское;
— а «Н» — это не «н», а греческая «эта» — читается, как «и»; — собственно «и» тоже употребляется; хорошо, хоть «i» латинское пока не путается под ногами;
— местами (в слове «господину») пропущены очевидные просвещенному читателю и ленивому писателю буквы (писали же мы в конспектах по истории КПСС: «ВОСР», вместо великой октябрьской социалистической революции, и ничего! — понимали, что за воср такой);
— сочитание «оу» — это «у», как во французском слове «amour»; и «ять» — это «е».
Да, еще и знаки препинания нам придется домысливать самим, — не было их тогда вовсе.
Приступим:
«поклонъотностасьикъгнукъмоимукъбратьиоумене борисавживотенетъкакъсегдсомноюпопечалуите (самый конец строки оборван; небось, «сь» было там) имоимидетми» Прискорбно, друзья, — перед нами крик души, это уже понятно, но продолжим, чтобы вполне испытать технику перевода.
Раздвинем слова, уберем твердые знаки, учтем дифтонг «оу», греческие буквы:
«поклон от Ностасьи к гну к моиму к братьи у мене бориса в животе нетъ как сегд со мною попечалуитесь и моими детми».
Переведем эти слова на наш язык:
«поклон» — он и есть поклон, приветствие в начале письма;
«от Ностасьи к гну к моиму к братьи» — это отправитель Настасья и получатели письма и привета:
«к гну» — сокращенное к господину (мы бы вообще обошлись одной буквой «г»);
«у мене бориса в животе нет» — это самая страшная часть письма. Настя сообщает господину-отцу и братьям, что скончался ее Борис. «Нет в животе» — это не сообщение о прерванной беременности, а некролог: «нет в жизни»;
Борис, очевидно, муж. Это следует из тональности письма, из ссылки на скорбь детей, на их наличие.
«как сегд» — «как» здесь в несколько непривычной для нас роли; уместнее было бы «так со мною попечалуитесь«; но здесь причитание, рыдание, типа «ой, как вышел ясный сокол во черны врата...»;
«сегд» — сокращенное «сего дня».
Итак,
Вот современный русский текст:
«Поклон от Настасьи к господину моему и к братьям. У меня Бориса в живых нет. Так вы уж попечалуйтесь сегодня со мною и моими детьми».
Теперь для историка начинается самое интересное — семантический и ситуационный анализ. С семантикой (смыслом) послания мы разобрались по ходу расшифровки. Это нетипично — слишком короткий, хорошо сохранившийся у нас текст.
Ситуацию проанализировать сложнее. Это — из области ассоциативной логики, здравого смысла, понимания естественного хода вещей. Что мы можем выжать из этого клочка бересты? А вот примерно такой березовый сок.
Настасья наша живет отдельно от отца и братьев. Матери у нее, видимо, нет, а то бы она ней обращалась во вторую очередь, после отца. В понятие «братия» вполне могут входить и сестры. Если братья живут вместе с отцом, то они либо младшие, либо старшие и женатые, но не отделенные — толкутся все в одном хозяйстве и подворье. Это оттого, что они либо бедные и слабосильные, — нет у них средств жить на несколько домов, — либо связаны общим ремеслом, например, кузнечным. Но могут они жить и порознь, но в одной слободе. Настасью же выдали замуж на сторону, и она посылает некролог на другой конец города (сама добежать не может, да и некогда ей — сидит у гроба мужа).
Приглашение попечаловаться вместе — буквально. Настасья приглашает отца и братьев приехать и присутствовать на похоронах, а то и заняться их организацией.
Дальше — уже художественные домыслы. Борис болел долго, отец и братья об этом знали — подробностей смерти нету никаких, они адресатам понятны. А может, он скончался ночью внезапно, диагноз неизвестен, и Настя пишет в недоумении, типа, приезжайте, посмотрите, в чем дело. Могли его и убить по ходу известных в городе событий. И так далее, и тому подобное...
Вот так, или примерно так пишутся большие исследования по древнерусским первоисточникам. Приобретаются неплохие ученые степени и звания. А мы с вами тут диссертации не защитили, зато получилось у нас сочинение на школьную тему «Что мы видим на картинке».
Надо сказать, что самостоятельное чтение древних текстов доставляет большое удовольствие. Ты как бы напрямую разговариваешь с далеким предком. Чтение всяких «авторизованных», «адаптированных» переводов — совсем не то. Как безалкогольное пиво.
Сравнение оригиналов с их учеными переводами показывает, что переводчики наши очень часто халтурят, скользят по тексту бегло, не очень вдумываясь в семантику и ситуацию. Или ленятся их воспроизводить. Современных слов не хватает, вечереет, а зарплата маленькая. После чтения лихачевского перевода «Слова о полку Игореве» я, например, остался очень, очень недоволен. Жаль, что Дмитрий Сергеевич был не поэт...
Столица — Ладога
«Гостомысл» — «мыслящий о гостях» — предположительно не правитель славян, а лидер группы сторонников призвания «варяжских гостей» ДОМ РЮРИКА (862 — 1610) Столица — Новгород