Кривая роста
Шрифт:
Еще Ведута решила высказать министру кое-какие мысли, накопившиеся за время работы плановиком строительного участка, по поводу практики планирования, экономического стимулирования и прочих рычагов, о которых так складно пишут в газетах и журналах.
Лида реально представляла, если она преподнесет эти мысли в своей обычной манере говорить, то начальство может и выставить ее из кабинета. Коль такому суждено случиться, так пусть это произойдет в высоком кабинете. Падать, так с настоящего коня!
Допуская подобную возможность, Лида предусмотрительно изложила собственные мысли на бумаге и подкрепила соответствующими документами. Если высказаться не дадут, то она в письменном
Лида шла по коридору, читала таблички, извещающие о рангах тех, кто сидел за филенчатыми дверьми, и робость невольно охватывала ее.
Из дверей то и дело вылетали щебечущие создания, наряженные в нейлоны и джерси, с распущенными волосами, с челками и локонами, блестящими от набрызганного лака. Голубое платье Лиды по сравнению с их одеяниями выглядело, как изделие райпромкомбината на выставке венгерских мод. На ножках этих созданий красовались лакированные с бантами туфельки со срезанными носками, утолщенными каблуками и замшевые ботфорты со змеистыми лентами «молний» на голенищах.
Лиду они не удостаивали даже любопытными взглядами. Словно она была бестелесным существом, занесенным в министерский коридор из прошлого века.
Отлично выбритые мужчины в пиджаках со всевозможными разрезами обращали внимание лишь на стройные ножки Лиды. От платья с кружевным воротником взгляд их тускнел и утрачивал заинтересованность, а начес на голове вызывал снисходительные насмешки. Ведуте вдруг стало одиноко и неуютно в незнакомых коридорах и захотелось поскорее вернуться на строительный участок.
Поэтому, увидев табличку, извещающую, что за сей дверью находится приемная первого заместителя министра, Лида сделала себе уступку. В конце концов первый заместитель министра почти то же самое, что министр. Не зря же в отличие от прочих заместителей, он именуется первым.
Лида открыла дверь и оказалась в просторной комнате, отделанной дубовыми лакированными панелями. Квадратные окна украшали шелковые драпировки цвета летнего кавказского неба.
Слева выступал тамбур с массивной дверью, обитой коричневым пластиком. Возле тамбура, за столом, уставленным телефонами, ящиками с разноцветными карточками и ровненькой стопкой папок, сидела одна из тех особ с лакированными волосами, которых Лида видела в коридоре.
Ведута поздоровалась и сказала, что ей нужно поговорить с первым заместителем министра.
— Пожалуйста, — сказала секретарь и показала розовым пальчиком на противоположную от тамбура дверь. Там висела табличка «Старший референт».
Лида благоразумно решила, что в каждом учреждений свои порядки, и шагнула к указанной двери.
Старший референт вежливо встал, усадил Лиду на стул, спросил ее фамилию, имя и отчество и тут же записал на бумажку, поинтересовался местом работы и должностью. Выслушав просьбу, он поправил карандаши в стаканчике, а затем вежливо и убедительно, называя Лиду по имени и отчеству, разъяснил, что разговаривать ей с товарищем первым заместителем министра, к сожалению, не представится возможным. Ни сегодня, ни завтра, ни через месяц. Товарищ первый заместитель министра занят делами, имеющими государственное значение, и он вряд ли сможет уделить время вопросу выплаты квартальной премии строительному участку. Конечно, если уважаемая (старший референт покосился на бумажку) Лидия Захаровна настаивает на встрече, то у товарища первого заместителя министра есть часы личного приема. Но предварительно надо записаться на прием и оставить ему, старшему референту, заявление с кратким изложением вопроса. Это заявление он доложит товарищу первому заместителю министра, и, если тот сочтет
Старший референт был розоволик и приглажен, словно перед работой по нему основательно прошлись электрическим утюгом с пароподогревателем. На его костюме не было ни единой морщинки, узел галстука казался отлитым на галантерейной фабрике. Из карманчика пиджака выглядывал ровненький кончик цветастого платка. Даже часы на руке у него были плоскими, словно и их пригладили утюгом.
Объяснив порядок личных аудиенций у товарища первого заместителя министра, референт встал, давая понять, что разговор окончен.
«Нет уж, дудки», — подумала Лида Ведута, ощутив, как холодеют кончики пальцев.
Подумать только, Лида сама, по собственной воле согласилась вместо министра разговаривать с простым первым заместителем, так ей и тут хотят палку в колеса сунуть! Этот приглаженный бюрократ желает, видите ли, выставить ее за дверь. Не выйдет! Не родился еще на свете тот человек, который помешал бы сделать то, что она задумала.
У Лиды похолодели не только кончики пальцев, но и нос. Это было верным признаком злости. Конечно, злость не очень похвальное качество, но иной раз не мешает как следует разозлиться. У Лиды злость активизировала жизнедеятельность организма, повышала волевой тонус, позволяла сконцентрировать силы в целенаправленный, прошибающий все преграды сгусток энергии.
Лида повторила, что ей нужно говорить с первым заместителем министра именно сегодня. Ни завтра, ни послезавтра и тем более через месяц ее такой разговор не устраивает. Кроме того, явилась она в министерство в рабочее время, и к вечеру ей надо успеть возвратиться на участок, чтобы передать в трест дневную сводку.
— Николай Фомич из планового отдела строго за сроками следит… А вопрос у меня тоже государственный. Так можете и доложить — по государственной важности вопросу.
Референт растерянно зашелестел бумагами. Он глубоко верил в нерушимость установленного порядка личных аудиенций. Он три года работал на ответственной должности старшего референта и привык, что после объяснения посетителям порядка приема у руководства те поднимались и послушно покидали приемную. Подавленные строгостью и сложностью процедуры личных аудиенций, они писали заявления с кратким изложением вопросов. Эти заявления старший референт направлял в соответствующие управления и отделы министерства. Там многие из них получали решение, что уменьшало хлопоты старшему референту и смягчало занятому сверх головы первому заместителю министра обстановку личных приемов.
— Я же вам русским языком объяснил, — раздельно и с достоинством повторил референт. — Порядок есть порядок.
— А я вам говорю, что у меня не личный вопрос, а государственный.
— Это квартальная премия — государственный вопрос? — ядовито усмехнулся референт. — Не надо меня вводить в заблуждение.
— У меня, кроме премии, другие вопросы есть.
— Так доложите.
— Ну да, так я вам и буду все выкладывать. Время попусту тратить. Пропускайте меня добром, а то вам же будет хуже.
Розовое лицо старшего референта стало багроветь. Он вздернул головой, как туго взнузданная лошадь. Из-под приглаженного отворота выбился острый кончик крахмального воротничка. Референт в горячке оставил без внимания беспорядок в собственном костюме. Пальцы его нервно сунулись в ящик стола и выхватили сигарету, хотя при посетителях он никогда не курил. Глаза у Лиды хитренько и довольно поблескивали.
— Ну, знаете ли, — референт чиркнул спичкой, сломал ее и еще больше возмутился. — Если первый встречный…