Кривая роста
Шрифт:
— Почему же семьдесят? — вскинулся Казеннов. — Половина от ста двадцати — это, приношу извинения, шестьдесят.
— Сто двадцать мои да двадцать ваши — это сто сорок, — железным голосом сказал Жебелев. — Половина от ста сорока будет семьдесят. Арифметика, Иван Михайлович!
Семьдесят человек Жебелев официально пригласит на совещание, да человек тридцать придут по телефонным звонкам. В самый раз будет для первого случая.
Довольный таким оборотом дела, Николай Павлович согласился с ученым секретарем, чтобы его вопрос стоял
— Вторым так вторым, — сказал Жебелев. — Тезисы доклада я вам завтра пришлю.
— Договорились. Пожалуйста, завизируйте.
Когда Жебелев вышел из кабинета ученого секретаря, его слегка пошатывало. Николай Павлович с уважением посмотрел на табличку, где была указана высокая должность Ивана Михайловича Казеннова, и подумал о его многотрудной работе. Жебелев бы не согласился на нее ни за какие деньги. Один такой разговор наверняка отнимает у человека год жизни, а сколько разговоров ученому секретарю приходится вести…
В кафе против института Жебелев выпил две двойные чашки черного кофе и пришел в себя. Он с удовольствием возвратился в свою тесную каморку и занялся подготовкой к совету.
Прежде всего он вызвал младшего научного сотрудника Утехина и объявил ему, что его дружок, начальник участка Коршунов назначен официальным рецензентом по докладу на ученом совете.
— Женька? — удивился Утехин. — Не пойдет он… Его на канате к институту не подтащить.
— Надо, чтобы пошел, — твердо сказал Жебелев. — Надо, Леша, понимаешь… Ты мне это дело обеспечишь.
— У него же конец квартала, — взмолился Утехин, еще никогда не получавший от шефа столь трудного задания. — Он совсем в запарке. Жена его недавно жаловалась, что все вечера на стройке пропадает. Не затащить его, Николай Павлович.
— Леша, ты Генри Форда знаешь?
— Чего?
— Генри Форда? Капиталиста, американского эксплуататора, автомобильного короля, и как ни удивительно, но при всем том умного человека? Знаешь?
Лешка обалдело кивнул.
— Так вот, этот Генри Форд привлекал фармацевтов, и те вкупе с географами налаживали ему производство автомобильного стекла. Вот что могут, Утехин, сделать люди, не отягощенные консерватизмом и шаблонным подходом к делу.
— Но ведь Коршунов… — начал Лешка нащупывать ногами ускользающую почву.
— Леша, я же тебе все так ясно объяснил… Неужели непонятно?
— Понятно, — покорно вздохнул младший научный сотрудник, смиряясь с мыслью, что придется выполнить и это поручение шефа. — Разве только через Нину попробовать… Ее настропалить.
— Стропали, Леша, хоть двоюродных бабушек, но чтобы Коршунов на совете рецензентом выступил.
— Только ведь знаете, Николай Павлович, Коршунов он ведь такой, — Лешка сжал кулак и потряс им перед лицом шефа. — Он бочком ходить не любит. Он если начнет говорить, все скажет…
— Я еще раз с удовольствием вижу, что вы, товарищ Утехин, подаете большие надежды, — Жебелев отвел Лешкин кулак
Затем Розалия Строкина получила указание связаться с доктором и профессором, уважаемым Федором Юлиановичем и помочь ему подготовиться к выступлению на ученом совете.
— Я ему буду помогать? — с изменившимся лицом переспросила Розалия.
— Вот именно, — ласково ответил ей Жебелев. — Кроме того, опеку над ним возьмете. Скажите, что машина ему будет подана… Постарайтесь его не утомлять, Розалия Сергеевна. Подготовьте материалы, помогите обобщить для выступления. В общем, сделайте все, что найдете нужным. Понятно?
— Понятно, Николай Павлович, — пролепетала примерная сотрудница сектора, напуганная тем, что ей придется помогать научной величине, знакомой по вузовским учебникам.
Инна Замараева получила от Жебелева длинный список приглашенных и указание «сесть на телефон». Инна Александровна охотно согласилась, ибо она и так «сидела на телефоне» значительную часть рабочего времени. Указание шефа лишь легализировало столь увлекательное занятие.
Однако не успела Инна отщипнуть и крохотный кусочек от пирога, которым одарил ее шеф, как судьба преподнесла ей торт.
В тот момент, когда она получала задание, на столе руководителя сектора зазвонил телефон. Жебелев поднял трубку и услышал рокочущий голос зама по науке. Лаштин просил о небольшом одолжении. На строительной выставке будет проводиться трехдневный семинар по обмену опытом. На семинар нужно послать представителя института.
— Я же не могу, Зиновий Ильич… К совету готовлюсь.
— О вас не может быть и речи, — рокотнуло в трубке. — Я думаю, что туда следует командировать младшего научного сотрудника Утехина.
— К сожалению, не имею возможности освободить его на три дня. Он получил ответственное задание по подготовке к совету… Да… Никак не могу.
Жебелев поднял глаза и увидел Инну Замараеву, старшего инженера двадцати шести лет, с модным зачесом на левое плечо и весьма привлекательным торсом, обтянутым с большим знанием этого тонкого искусства. Губы вот только слишком намалеваны. Но может быть, для обмена опытом это и подойдет.
— Могу выделить старшего инженера Замараеву, — сказал Жебелев и покосился на Инну.
— Замараеву? — переспросили в трубке. Затем последовало некоторое молчание, означавшее, что зам по науке безуспешно пытается представить себе старшего инженера Замараеву. — Хорошо, пусть едет Замараева. Благодарю вас, Николай Павлович.
Услышав разговор о собственной персоне, Инна нетерпеливо шевельнулась на стуле.
— Давайте списки, — сказал Жебелев. — Курочкин ими будет заниматься. А вы… — Николай Павлович усмехнулся и сделал иезуитскую паузу. Принялся для чего-то рыться в ящике стола и лишь минуты через три продолжил: — …На три дня отправитесь… представительствовать на семинаре по обмену опытом на всесоюзной выставке.