Кривич

Забусов Александр

Сойдя с проторенного пути, группа, выставив наблюдателей, встала на отдых. Солнце перевалило за полдень. В овраге, поросшем растительностью - балкой, нашелся родник с чистой вкусной водой, сводившей зубы от холода. Напившись, умывшись, напоили транспортные средства, слегка перекусили сушеным мясом и твердыми лепешками, размяли ноги. Пора было двигаться вперед. Печенежская лошадь - скотина выносливая, выдержал бы человек, а ей сутки хорошего хода нипочем, лишь бы вовремя воду в систему пищеварения заливали, да кормили.

Степные пространства, поросшие дикой травой, заглушаемой седым щетинистым

ковылем или неуклюжим колючим бурьяном, проявились уже под самый вечер. Заходящее солнце высветило одинокую фигуру, наблюдающую за продвижением цепочки диверсантов по вражеской территории.

"Заметил!!!"

В руках у бойцов сразу же оказались взведенные самострелы, взвод был готов к бою. Обнаружение группе грозило неприятностями. Божидар, следовавший в боковом дозоре, с саблей наголо выскочил на курган. Он готов был срубить одинокого наблюдателя. Сашка издали смотрел, как дозорный, придержав лошадь у курганного надсмотрщика, вложил шашку в ножны и, подняв левую руку, подал сигнал:

"Опасности нет".

– А ну, сойдем с маршрута, айда глянем, что это за местный житель?
– подал команду Горбыль, направляя коня к кургану.

В центре возвышенности, высотой в человеческий рост стоял каменный истукан. Резчик по камню, довольно искусно передал очертаниям фигуры и элементы одежды божка, отчетливо выразил схожесть с человеком. Даже лицо, в отличие от славянских деревянных истуканов, имело четкость. Конники полукольцом окружили памятник степного зодчества.

– Балбалы, - внятно произнес Пашка.

– Чего-о?
– не понял Ротмир.

– Я говорю, балбалы - каменная баба, - объяснил Павел.
– Копченые, над прахом своих покойников насыпают курган и ставят балбалы. Этот каменный уродец поставлен в честь воинов, павших в борьбе за свою землю.

– Ты-то откуда знаешь, оболдуй?
– спросил Сашка.

– Мне Анька рассказала. Я как узнал, что сюда пойдем, ну и расспросил про печенегов. Вот.

– Молодец, растешь в моих глазах. Так это мы, что, на могиле стоим?

– Да.

– Тьфу!
– в сердцах сплюнул.
– Погнали отсюда.

Вернувшись на проторенную дорогу, диверсанты продолжили следовать по маршруту. Сумерки спустились на степь.

Ночь, это для разведки мать родная. Отъехав от кургана добрую версту, сделали остановку, переседлали лошадей, слегка дав им хлебнуть воды, перемотали копыта специально пошитыми чехлами, ненадо будоражить ночную аккустику лошадиным топотом. Сами размялись. Олесь поменял людей в дозорах. Двинулись в путь.

Уже под самое утро наткнулись на небольшую балку. Овраг пересекал степь с востока на запад. Полтора дня назад печенежское воинство преодолело этот овраг в пологом месте. Сашка провел бойцов через него на южную сторону и проследовал вдоль него на восток. На дневку стали в самом густом месте неровного лесного массива, силой природы к центру спускавшегося в низину, замаскировались и, распределившись в сменах для охраны, отбились.

Трудный переход сказался сразу, смежив веки, Горбыль мгновенно уснул. И снилась ему его Юлька, с ней он должен был расписаться в сентябре месяце прошлого года, еще в той, прошлой своей жизни, навсегда бы расставшись с холостяцкой вольницей.

Они познакомились

в Рязани, куда Сашка приехал на побывку после госпиталя. Познакомились на свадьбе его старшего брата, Ромки. Белобрысая, худенькая как тростинка, обладающая характером лидера, но женственная, с симпатичной мордашкой, Юлька была подругой невесты брата. Сашка же со своим обгоревшим фейсом больше смахивал на гоблина, или актера сорвавшегося из гримерки киностудии, где снимали фильм об эльфах, но которому роль длинноухого писаного красавца не досталась. По своей босяцкой натуре, умыкнул Юльку из-под носа свидетеля, не успевшего даже облизнуться. В общем, свадебный вечер развивался для Сашки по всем законам жанра, если бы не одно но. Сваты, сняв для свадьбы кафе, организовали приличный по тем временам стол и все же решили немного сэкономить. Где уж они купили те пресловутые америкосские окорочка, никто потом не выяснял, но... В первую брачную ночь весь свадебный коллектив, в полном составе, включая жениха и невесту, попал в инфекционное отделение центральной больницы города Рязани. Влюбленные Сашка с Юлькой оказались там же, только в разных палатах, для мужчин и женщин. В перерывах между походами на горшок, продолжали любезничать. Про этот случай была даже написана статья в рязанской периодической печати. Но, как водится, влюбленность перешла в любовь, а роман в скором времени должен был перерасти в семейные узы.

"И где этот Василенков взялся со своей бл...кой командировкой?".

Сашка целовал ее улыбающиеся губы и уже готов был перейти к чему-то большему, когда толчок в бок разбудил его.

– Батька, вставай, сам сказал разбудить на обед, - рядом с ним присел Пашка, державший в руке уже надоевшую черствую лепешку с тремя полосками сушеной говядины.

– Эх, Павлик, не мог разбудить чуть позже?

– Сам же сказал...

– Сам, сам, а ты бы и не послушал.

– Ага, а кому бы ты потом по ушам настучал?

– Ясно дело кому. Ладно, давай, чего там пожрать принес?

– На, вот батон, а к нему кусок докторской колбасы.

– Юморист? Ну, ну.

– Какой поп, такой и приход.

– Это ты к чему?

– Думаешь, я забыл, как вы с Андрюхой дядю Толю...

– Все, все, каюсь, осознал.

С противоположной стороны оврага послышался треск и шелест раздвигаемого кустарника, на занятую группой территорию произошло вторжение. Лошади, почуяв чужаков, всхрапнули, пытаясь сорвать узду.

– Внимание. Круговая оборона. Готовность "Ноль". Осмотреться.

Вскоре диверсанты увидели, как по одной из тропинок, спускавшихся с возвышенности в овраг, дикая свинья вывела своих пятачков на водопой. Сашка, находившийся в отдалении от пришелицы, получив сообщение о нарушительнице спокойствия, метнулся в ее сторону. Прибыв на место, оценив ситуацию, отдал команду тройке бойцов:

– Работаем свиноматку, потом пи...нышей.

Три тихих щелчка, три болта вошло в тушу. Свинья припала на передние копыта, хрюкнула, завизжала, прочувствовав боль, завалилась на бок. Получив еще один болт в рыло, засучив ногами, затихла. Прошелестело еще пару болтов. Засранцы, хрюкая, подав сигнал непонимания происходящего, прыгнули в кустарник. Гоняться за мелкотой никто не стал.