Кривоколенный переулок, или Моя счастливая юность

Казарновский Марк Яковлевич

– Извини, я думал, что смогу, думал, что меня тоже устроит вот такой просто секс и ничего больше. Но ты мне понравилась. Очень. Я не смогу сегодня просто уехать и забыть тебя, как “девушку на одну ночь”. Я хочу, чтобы ты была на много ночей, и дней…

Ксюша по-прежнему молчала. Честно говоря, после фразы “я не такой” она боялась услышать что похуже.

– Но мы живем далеко друг от друга, – наконец сказала она.

– Это решаемо, – ответил Саша, – только скажи, что ты тоже согласна попробовать.

– Давай попробуем, – так быстро одинокая волчица еще не переобувалась.

Все-таки заводские настройки пальцем не раздавишь.

Продолжение вечера прошло так, как и задумывалось, потому что после обоюдных договоренностей все всё смогли. И еще раз смогли. И потом еще немножко смогли на прощание.

Расстояние, конечно, ощущалось, но не сильно мешало зарождающимся отношениям. В будние дни каждый был занят своей жизнью, работой, бытом. По вечерам были долгие разговоры по телефону, и казалось, с каждым таким разговором они становились все ближе. А в выходные он приезжал, и тогда уже близость переходила из ментальной плоскости в физическую. В общем, все было прекрасно по всем плоскостям, диагоналям и измерениям.

В очередной свой приезд Саша сказал:

– Давай теперь ты ко мне. На следующих выходных познакомлю тебя с семьей.

Он жил с родителями, и Ксюшу это не беспокоило. У них там большой дом, “родовое гнездо”, родители, брат с семьей, кто-то еще, она не вникала. Само собой разумеется, что это удобно для одинокого мужчины. В перспективе это временно. Наверное. Так далеко она пока не заглядывала.

В день “Х” Ксюша ехала в скоростной электричке, задумчиво рассматривая пасторальные пейзажи. Местность была холмистая, и на склонах среди сочной майской зелени то и дело возникали небольшие группки домиков.

“В одном из таких, возможно, они и живут”, – внутренне умилялась Ксюша.

Александр встретил ее на вокзале, чуть более серьезный и взволнованный, чем обычно.

Когда они зашли во двор дома, первое, что бросилось Ксюше в глаза – дети. В глаза, под ноги, в руки! Дети облепили ее со всех сторон, было совершенно непонятно сколько их. Семь, десять, двенадцать? На их разношерстные крики из дома вышли взрослые. Приятная женщина средних лет бодро подошла с распростертыми объятиями:

– Ну наконец-то! Сашенька столько о тебе рассказывал! – громко, перекрикивая детей, сказала она, – можешь называть меня мама Люба.

Женщина стиснула ее в крепких объятиях, отбила от детей и повела в дом. В доме везде были люди. Улыбчивые, приветливые и очень шумные. Все представлялись и настойчиво обнимались. Ксюша никого не запомнила.

– У вас сегодня гости? – улучила момент и спросила она у Саши.

– Нет, только ты. А это – все моя семья.

– И сколько вас тут живет?

– Двадцать человек. Скоро будет двадцать один, – кивнул он в сторону беременной женщины. То ли сестры, то ли жены брата, то ли внучатой племянницы соседской бабушки. Разобрать эти родственные хитросплетения Ксюше было невозможно.

После первых знакомств и легкого семейного ужина, какой Ксюша видела только на свадьбах,

к ней подошли женщины.

– Как славно, что Сашенька наконец-то привет в семью девушку! Нам так тебя не хватало, – завела странный разговор мама Люба. – Сама видишь, сколько мужчин и детей в доме. Нам лишние руки очень нужны.

– Тем более, мне скоро будет не до готовки, – подключилась беременная, наглаживая живот, – завтра буду учить тебя готовить настоящую мамалыгу, какую любит отец.

– И раз уж ты уже в нашем доме, то на следующей неделе будет твоя очередь мыть кухню, – продолжила еще одна девушка под одобрительное материнское кивание.

Они продолжали и продолжали что-то говорить, перечисляя какие-то бесконечные бытовые дела. Их голоса смешались в монотонный гул, вызывающий острую головную боль и желание сбежать. Оглянувшись, Ксюша увидела Александра, расслабленно подпирающего стену. От утреннего напряжения в нем не осталось и следа.

– Вижу, ты им понравилась, – мягко улыбаясь, он подошел к ней, обнял и увлек в сторону от галдящих женщин, – я немного переживал.

– Зато теперь переживаю я! – несколько нервно ответила девушка. – Они же все это не серьезно? Мамалыга какая-то, мытье кухни, помощь по дому, там список больше, чем у Золушки.

– Ну почему не серьезно? Это обычные дела для женщин нашей семьи.

– Но я не женщина из вашей семьи, – почти огрызалась Ксюша.

– Ты обязательно ей станешь, – успокаивающе сказал Саша, обнял ее и продолжил мурлыкать на ухо, – скоро мы будем жить все вместе, потом ты родишь мне деток и будешь счастлива.

Только вот Ксюша нихрена не успокаивалась. Внутри нее все кипело от возмущения. Однако она решила, что утро вечера мудренее, особенно когда вечер перевалил за полночь. Она очень устала и отложила все скандалы на завтра. Возможно, утром все это покажется ей мелочью, возможно, она раздувает из мухи слона.

Ночью ей снились и мухи, и слон. Слона нужно было накормить мамалыгой, а он постоянно вертел хоботом и показывал, что ему не нравится. А мухи настойчиво кружили вокруг Ксюши и жужжали в самое ухо “мама, мама, мама!”.

Из кошмарного сна в кошмарную реальность ее вытащил голос над самым ухом:

– Вставай, соня! У нас так долго не спят. Идем, до завтрака нам нужно еще прополоть грядки, пока солнце не так печет.

Над Ксюшей возвышалась одна из женщин семьи. Она так и не поняла, кто. Она и не хотела понимать, хотела лишь выспаться в свой законный выходной. Поэтому демонстративно перевернулась на другой бок, накрыв голову одеялом. Женщина не унималась, расталкивая Ксюшу.

– Да что за нахер! – сев на кровати, вежливо сказала девушка, – объясни ей, что я тут не для этого и никакие огороды полоть не буду.

– Ну тише, тише, – раздался сонный голос Саши, к которому и обращалась вторая часть речи, – чего ты раскричалась на сестру? Там полоть то немного, на свежем воздухе, за разговорами время пройдет незаметно. Это как фитнес.

– Хуитнес!

Закончив диалог таким емким и всеобъемлющим аргументом, Ксюша вылетела из кровати и стала одеваться. Эта семья ей была абсолютно понятна.