Кризис чёрного флота-1: Перед бурей
Шрифт:
— Я сам скажу им. Они ожидали этого. И я хочу, чтобы они знали, что я тебе доверяю.
Сделав два шага, Люк прыгнул с вершины храма в теплый воздух, как пурпурнокрылый ястреб. Падая, он воссоздал себя в своем разуме, как воздушное существо. Сделав свое тело таким же легким, как воздух, он приземлился перед храмом так мягко, что травинки едва качнулись. Стрин приземлился рядом с ним.
— Я надеюсь, это не была моя последняя проверка?
Люк улыбнулся.
— Нет. Просто я хотел сделать это еще раз, перед тем, как уйти.
Поздно ночью одинокий Е-истребитель прочертил в небе световой след, поднимаясь к звездам. Только один человек
В чем-то Джесин Соло был похож на всех семилетних детей. Он любил строить домики из карт сабакка, гонял игрушечные спидеры через лужи и играл моделями космических кораблей. Хэн видел только одну проблему: Джесин предпочитал делать все это не руками, а посредством телекинеза. Раньше Джесин не умел делать подобные штуки. «Крестокрылы» и ДИ-истребители сражались над его постелью, поддерживаемые нитками, а не силой мысли. Но знание того, что это возможно, было достаточной мотивацией для старшего сына Хэна и Лейи. Подобно родителям, терпеливо переносящим первые уроки музицирования на кларнете своего ребенка, Хэн учился не давать волю кровяному давлению от множества маленьких катастроф и неудачных экспериментов. И, в отличие от Лейи, он не имел проблем с шумом и хаосом, неизменно сопутствовавшим детским играм.
Хэн помнил детство как время бесконечных подвижных, порой грубоватых и опасных игр — испытаний силы и ловкости, это дало ему гибкое, сильное тело, не знавшее усталости. С Джесином было не так.
Хотя его дети тоже любили порезвиться, Хэн никогда не видел своего старшего сына выходящим из внутреннего двора потным и усталым, или появляющимся из сада, таким же грязным и счастливым, как земляной червяк.
И Хэна это волновало.
Еще труднее было принять то, что Джесин предпочитал играть один, он не имел друзей вне семьи и даже с Джайной и Энакином не был слишком близок. Хэн считал, что отсутствие друзей — это его и Лейи вина. Слишком часто детей приходилось прятать, перевозя с места на место, окружать телохранителями ради их безопасности. Поэтому их детство было далеко от нормального. И несмотря на все это, они были похищены Хефриром и едва не потеряны навсегда.
В первую ночь, после того как семья воссоединилась, Лейя плакала от радости, они обнимали друг друга, и Хэн про себя поклялся, что никогда больше не оставит детей без родительской защиты.
Лейя все никак не могла выпутаться из политических дел и обязанностей, но положение Хэна было иным.
После их возвращения на Корускант, он хотел сложить с себя офицерские полномочия и выйти в отставку. Адмирал Акбар указал ему, что он может потерять право на приоритетное обеспечение безопасности и на высший уровень доступа, и общение его с Лейей будет сильно затруднено.
— Я вынужден отклонить вашу просьбу об отставке.
— Но сейчас, в этот момент…
Акбар невозмутимо продолжал:
— Я также нахожу, что ваше текущее назначение — не лучшее применение вашего опыта и способностей. Я командирую вас в качестве ассистента к президенту Сената для обеспечения взаимодействия в делах обороны. Вы будете оказывать ей содействие, как она сочтет необходимым. Вы поняли?
Если бы каламари мог подмигивать, он обязательно подмигнул бы Хэну.
Так теперь дни Хэна проходили в президентской резиденции, где он общался с Лейей, пытаясь наверстать упущенное. Но он обнаружил, что дети сделали гиперпривод «Сокола Тысячелетия» более
— Но, папа, Винтер разрешила нам…
— Но, папа, Чуи всегда…
— Но, папа, 3РО никогда…
Сентенции, начинавшиеся этими конструкциями, были запрещены к концу первого месяца. При поддержке Лейи его законы были ратифицированы, и Хэн был официально признан полноправным главой семьи.
Но он волновался, думая о том дне, который неизбежно должен был наступить. Дети-джедаи, думал он, подобны раллтиирским тигрятам — пока они маленькие, они очень милые, но со временем у них вырастают длинные и острые когти. Хэн не мог забыть вспышку возбуждения Энакина, случившуюся однажды. Все вещи в комнате тогда летали в воздухе и бились о стены.
Одно утешение, что их дети были добрыми, как и родители. Но при этом Энакин и Джесин унаследовали несокрушимое упрямство от матери, их абсолютно нельзя было заставить делать то, чего они не хотят. А Джесин и Джайна имели в своем характере чрезвычайную склонность к озорству и рискованным шуточкам — это уже от папочки.
Они установили новый семейный ритуал, который, похоже, понравился всем. Когда Лейя приходила домой, они устраивали большой фонтан в садовом пруду и взлетали вверх в его струях. Энакин полюбил воду так сильно, что Акбар называл его «Моя маленькая рыбка». Потом они обнимали маму и папу, что для Хэна и Лейи было своего рода терапией, знаком, что долгий день наконец закончился.
Когда дети укладывались спать, Хэн и Лейя поднимались в свою спальню для того, что они в шутку называли «брифингом». Это тоже было частью ритуала — возможность поговорить, пожаловаться на проблемы или просто поразвлечься, слушая истории о событиях дня.
В этот вечер Лейя выглядела более уставшей, чем обычно. Она легла на кровать, обняв подушку.
— Как новости на фронте, генерал?
Хэн плюхнулся в кресло рядом с кроватью.
— Я не знаю, что делать насчет Джесина. Я пытался заинтересовать его партией в боло, но он отказался.
Лейя перевернулась на кровати, устремив взгляд в потолок.
— Он не слишком хорошо играет в боло, а дети хотят, чтобы их родители гордились ими. Он стесняется играть с тобой, потому что ты играешь гораздо лучше.
— Он не слишком хорошо играет, потому что никогда не тренируется. Но он еще сказал, что это глупая игра.
Лейя в душе была полностью согласна с этим, но предпочла дипломатически промолчать. Хэн продолжал: — Я сказал: «Хорошо, ты выбираешь. Может, покатаешься на скейте, или поиграешь в волл-болл?». Он говорит: «Нет, спасибо, папа». Он должен укреплять свое тело, становиться сильнее. А он говорит: «Зачем мне это? Я смогу делать все, что хочу, просто думая об этом — как дядя Люк». Кажется, он должен заметить, что дядя Люк не похож на Джаббу Хатта.
Лейя не выдержала:
— А Джесин, что, похож?
— Дай ему время.
— Ты преувеличиваешь.
Хэн скептически хмыкнул:
— Надеюсь. Но я буду рад, если Люк напомнит Джесину о физическом аспекте тренировки джедая — типа того, что тело — инструмент разума и все такое.
Лейя опять перевернулась на кровати.
— Хэн, ты не слышал ничего о Люке?
Хэн нахмурился.
— Нет, уже давно ничего не слышал. А что-то случилось?
— Говорят, Люк исчез.
— Исчез?!