Кризисы в истории цивилизаций
Шрифт:
Тот же Кондратьев отмечал рост изобретательской активности в отдельные периоды своих длинных экономических волн: «В течение примерно двух десятилетий перед началом повышательной волны большого цикла наблюдается оживление в сфере технических изобретений. Перед началом и в самом начале повышательной волны наблюдается широкое применение этих изобретений в сфере промышленной практики, связанное с реорганизацией производственных отношений».
И добавлял: «Мы абсолютно не склонны думать, что здесь дано какое-либо объяснение причин больших циклов». Это мужественная оговорка. Дело в том, что экономисты любят объяснять циклы, в том числе и длинные кондратьевские, чисто человеческими,
поскольку они никогда не поднимаются над рамками своей науки, не взлетают к солнцу, подобно Икару Чибрикину. И немудрено: они ж не физики. И не климатологи. Поэтому в глазах экономистов все просто: исчерпывается запал инноваций, человечество за полвека вырабатывает потенциал заводов и прочей инфраструктуры (почему именно за полвека, кстати?… – на этот вопрос узкие экономисты не отвечают), и экономика начинает буксовать, требуя новых крупных заводов и прочего такого, сделанного уже на ином технологическом уровне, – жаждет воплощения в металле новых изобретений. Вот они и появляются, как по заказу.
Поясню чуть подробнее. Изучая динамику крупнейших и наиболее развитых экономик своего времени (Франция, Англия, США, Германия), Кондратьев обратил внимание на то, что цены, процент на капитал, объемы внешней торговли, объемы производства базовых товаров (уголь, сталь) колеблются с периодом примерно в 50 лет (иногда в литературе дают диапазон 40-60 лет). О ту пору капитализму была всего пара сотен лет от роду, поэтому длинные циклы успели совершить ко времени исследования всего несколько махов. Но пытливому глазу хватило и этого. Справедливости ради отметим, что Кондратьев не один был такой внимательный. Английский экономист Вильям Беверидж независимо от Кондратьева тоже обнаружил странные колебания приведенных цен на пшеницу с периодом в 54 года. А за полвека до Кондратьева и Бевериджа английский же экономист Хайд Кларк высказал догадку о существовании полувековых циклов мировой экономической конъюнктуры.
Ученые спорили с существованием подобных циклов. Они говорили, что короткий срок жизни капитализма не дает необходимой точности. (Кондратьев пользовался статистикой всего за 150 лет.) Разве можно по трем-четырем волнам делать какие-то выводы? Может, это всего лишь случайность? Тем более что экономика – не математический маятник и ее колебания носят более размытый и расплывчатый характер – провалы и пики могут гулять на несколько лет в обе стороны, быть выше или ниже.
Сомнения отпали, когда уже в наше время появились работы, в которых прослеживаются большие циклы доинду- стриальной эпохи. Так, например, Томпсон и Модельски насчитали как минимум 20 больших экономических циклов за последние 11 веков. Причем, как отмечают другие авторы, «инновационные волны в технике и организации производства могут быть прослежены и раньше, в неолите и даже в палеолите…» Иными словами, речь идет о колебаниях творческой, изобретательской активности людей, которая, как любая психическая активность (мы уже хорошо знаем об этом), зависит от солнечных циклов и отражается на экономике.
Помимо перечисленных ученых, длинными циклами занимались также ван Гелдерен, де Вольфом, А. Гельфанд, М. Туган-Барановский, А. Афталион, В. Парето, М. Ленуар, Ж. Лескюр… Толпа народу, короче. И все они пытались эти циклы как-то объяснить. Правда, не поднимаясь над экономикой, а находясь внутри нее, то есть внутри самих циклов. А это – как описывать корабль из машинного отделения… Тем не менее такая «машинная» точка зрения закрепилась среди экономистов.
Немец Йозеф Шумпетер в середине XX века связал существование долговременных экономических колебаний
Экономика развивается циклами, которые иначе еще называют технологическими укладами. Уклад есть некий общий образ жизни. Имеется в виду, в первую очередь, технологический образ жизни цивилизации, который, изменяясь сам, тянет за собой постепенное изменение и культурного образа жизни – обычаев, отношений между людьми, политических надстроек… Уклад рождается, развивается, достигает пика и потом отмирает.
На сегодняшний день выделяют четыре уклада. Первый, который длился примерно с 1785 до 1835 год, – текстильный уклад. Ткацкий станок определял тогда политику и развязывал войны. Человечество овладело ткацким станком, приводимым в движение энергией падающей воды, начало строить текстильные фабрики, и это было величайшей технологической революцией, изменившей облик экономики. Массовое производство – основа потребительского общества!
Отвлекаясь, скажу пару слов об этом столь ненавидимом коммунистами, патриотами и прочими традиционалистами «потреблятском обществе». Они хотят сделать общество непотребительским. Чтобы люди думали не о том, как потребить побольше разных разностей, а кинулись писать стихи и думать о высоком, космос осваивать… Правда, зачем его осваивать, не имея в прицеле потребление, не очень понятно, но бог с ним. Короче, духовные потребности, по мысли этих «технологических христиан», должны преобладать над нормальными. Увы, все их попытки построить «непотребительское общество» всегда проваливались и будут проваливаться, ибо противоречат физике нашего мира. Человек – существо имманентно потребляющее. Не потреблять и не выделять он не может. Человек, который ничего не потребляет, уже через минуту-другую теряет сознание, а через четыре минуты его мозг умирает от гипоксии.
Такова, повторюсь, физика всех живых систем, которые находятся в устойчивом неравновесии с окружающей средой. На поддержание этого самого термодинамического неравновесия, которое иначе называется жизнью, расходуется энергия. Она потребляется и тратится – как отдельным человеком, так и обществом в целом. Поэтому непотребительского общества, о котором грезят социалисты и прочие зеленые и красные, построить в принципе нельзя: это противоречит законам природы. Общество всегда будет потребительским, вопрос только в количестве и качестве потребляемого.
Потребление – основа жизни. Соответственно, сама жизнь есть перманентное потребление, и качество потребления определяет качество жизни. Можно ли обойтись без еды? А без лекарств? А без мобильных телефонов? А без мобильных телефонов с Интернетом? А без мобильных телефонов со спутниковой навигацией? А без мобильных телефонов с цветным экраном? Можно. Но зачем? Без кислорода, как мы видели, тоже можно обойтись. На пару минут. Но зачем себя ограничивать в том, что жизненно необходимо или облегчает жизнь, делая ее более комфортной, приятной и радостной, повышая тем самым качество жизни.
Я уж не говорю о системной ошибочности такого подхода, которую вполне доступно расписал в других книгах, например, в «Судьбе цивилизатора». Перечтите на досуге… Ладно, едем дальше.
Второй технологический уклад, который длился с 1830 по 1890 год, – транспортный. Он был основан на массовом строительстве железных дорог и появлении пароходов. Быстро перемешаться на огромные расстояния получили возможность миллионы людей, и это ударило по традиционному крестьянскому образу жизни и мировоззрению сильнее, чем что бы то ни было ранее в истории цивилизации. Старый мир был взломан, как река ледоходом!