Крокодил
Шрифт:
— Чувствую, хорошо посидели! — воскликнул Лева, хихикая и включаясь в их тональность.
— Неплохо.
— А кто был?
— Да все те же. Все здорово пьяны, кроме Тимашева, который, как последняя сволочь, тискает Ольгу и никого к-к ней не п-подпускает. Но и он п-пьян.
— Вы в стекляшке были?
— И там б-были. Орешин заходил, Мишка Вёдрин на Морковкино приезжал. Тот в их сборник статью сдал и теперь Вёдрина вовсю катает.
— Ты что-то Морковкина недолюбливаешь.
— Точ-чно. Что-то я его, бля, недолюбливаю. Зато все остальные любят. Кого он облизывает. Короч-че, он не пил — за рулем! —
— А Вёдрин сейчас у тебя?
— Да нет, его к-куда-то Морковкин на своей машине повез. К каким-то своим кискам-пискам.
Издали, похоже, что с середины Сашиной комнаты, донесся в трубку пьяный вопль Скокова:
— У меня есть киска! А у киски писка!
— Слышал? — захохотал Саша.
— Слушай! Приезжайте все сейчас ко мне!
Вот она, лучшая защита от крокодила, — веселая компания, будь этот крокодил реальностью или только «плодом разгоряченного воображения».
— Нет, Левка, невозможно. Сил уже нет.
— Да тут вам от Рижского пятнадцать минут на такси.
— А какого черта нам у тебя делать? Ну, л-ладно, л-ладно, не обижайся, едем. Через пять минут мы у тебя.
Но Лева знал цену этому пьяному «едем» и «через пять минут». Наверняка никто и с места не собирается трогаться.
— Ну я в самом деле вас жду.
— Жди. Конечно, жди.
— Я серьезно.
— Ия серьезно. Как только Тимашев кончит тискать Ольгу, мы все поедем к тебе. Точно.
— Ну, тогда это не скоро, хорошо, если на следующее утро, — гнусненько захихикал Лева.
— А выпить у тебя найдется? — вдруг спросил с надеждой Саша.
— Еще бы! Черт! Самое-то главное и не сказал. У меня бутылка лимонной ноль восемь.
— Тогда едем! — с энтузиазмом произнес Саша. — Эй, поднимайтесь! Ну, живо! Леопольд Федорович нам ставит! Эй, Лео, только нам придется на крокодиле ехать, а пока его поймаешь…
— На каком крокодиле? — похолодел Лева.
— Такси ш-шестиместное так называется. Т-ты, Лео, на своем вчерашнем видении совсем свихнулся.
— Сука! Значит, мы едем, — это уже голос Кирхова. — А чем ты гарантируешь, что у тебя есть что выпить?
— Клянусь. Точно. Одна бутылка.
— Конечно, из-за одной бутылки тащиться к такому засранцу, как ты, да еще с оравой идиотов, довольно глупо. Впрочем, хрен с тобой. Ладно, все. Едем. Мне все равно еще один визит нужно в районе Сокола совершить. Там день рожденья один. До утра тарарам будет. Слушай, Сашк, — это он не Леве говорил, а в сторону, — на хрена нам тащить с собой этот погребальный обоз. Шукуров все равно спит. Будить его бессмысленно. Скоков давно уже не гусар, а улан. Ладно, ладно, пускай гусар. Все равно тебе ехать ни к чему. Да и одной бутылки на всех все равно мало. Тимашев вон и не собирается никуда отсюда. Я б на его месте тоже остался. Все. Решено. Едем одни. На трубку, точный адрес возьми.
Трубка снова в руках у Саши.
— Давай, Лео, диктуй.
Лева продиктовал адрес и добавил:
— Только тут такая ситуация. Я вот тебя попрошу.
— Так у тебя что, нет бутылки?
— Тогда на хрен он нам нужен, — раздался издали рев Кирхова.
— Да есть, есть, — заторопился Лева. — Ноль восемь, как я и говорил. Только я ее тебе передам, а ты скажешь, что это ты ее привез. Я сказал, что у меня нет. А потом получилось, что пришлось ставить, ну и в таком вот духе…
— Так ты не один? А кто там у тебя? Чего? Чего? Наш великий протестант-инакомысл Кирхов говорит, что, если у тебя там компания, он не поедет.
Лева испугался. Крокодил продолжал ходить вокруг телефонной будки. Ухо у Левы онемело и даже распухло от долгого разговора, но нежелание друзей ехать надо переломить.
— Скажи Кирхову, что если он настоящий писатель, то ему будет интересно… Живого крокодила увидит…
— К-ко-го? Кого-кого?
— Крокодила.
— Ты что, опять бредишь? — Ив сторону от трубки, Кирхову: — Говорит, что мы у него крокодила увидим.
— Опять «помадовщина» начинается! Совсем с ума сошел от пьянства, — раздался в ответ голос Кирхова. — Ну что? Может, не ехать? Ладно, черт с ним. Едем.
— Едем, — повторил Саша.
И повесил трубку. Все. Звонить больше никому не нужно было. Двух таких мужиков достаточно, чтоб любую нечисть прогнать. Саша — бывший мастер спорта по боксу, а Кирхов просто здоровый мужик. Лева приоткрыл дверь. Свежий воздух летней ночи показался ему буквально райским после спертого, мефитического запаха телефонной кабины.
«И все же этого не может быть, — думал Лева. — Прав Саша, прав Кирхов. Этого просто не может быть. Я грежу. Наверно, спьяну этот бред у меня материализовался — для меня, разумеется. Так сказать, оплотнел. Правильно, что ни Инга, ни Гриша не приехали. В конце концов, ведь я материалист. Его просто нет. Нет, и все.
Потому что не может быть. Они бы приехали, не нашли крокодила и решили бы, что я и в самом деле допился до сумасшествия. Нет, надо с ребятами сейчас жахнуть, и все к черту пройдет».
Чего-то явно не хватало. В пространстве словно образовалась какая-то пустота. Лева растерянно огляделся. Крокодила нигде не было. Лева даже за угол дома заглянул. Там тоже никого. Ушел?!.. Или вообще не существовал?.. И, быть может, правильно Кирхов обругал его?.. И все это был пьяный фантазм?.. Побольше реализма, тогда не будет мерещиться черт знает что! Как говорил Декарт: я мыслю, следовательно существую. Стало быть, если он, Лева, не мыслит крокодила, тот и не существует. Лева облегченно вздохнул и потер рукой лоб. «Пойти позвонить ребятам, что сам к ним еду…» Он взялся за дверь телефонной будки, приоткрыл ее. Дорога к метро была свободна. Да, он наконец свободен!.. «Хотя куда спешить?.. Дома бутылка, да и ребята скоро приедут». И Лева, довольный и успокоившийся, заковылял неторопливо по дороге, через колдобины и выбоины, мимо пятиэтажек в стиле «баракко», вдоль пустыря, мимо одноэтажного домика с электрической лампочкой над железной дверью… Но только миновал он этот домик, как от задней его стенки, из густой черноты, выдвинулась долговязая, громоздкая фигура и буквально в два шага нагнала его. Крокодил!..