Крокодиловы слезы
Шрифт:
Где-то на дне моей души вспыхнула яркая лампочка — Тимур. Уже несколько часов он оставался один-одинешенек, запертый в моей квартире, со сломанной ногой, в тревоге и смятении. По-хорошему мне следовало поскорее вернуться домой, чтобы окружить его заботой, но в свете последних событий не очень-то мне хотелось торопиться. То, что я узнала от жены своего супермена, сильно подпортило его реноме. Любить я его, конечно, не перестала, но любовь моя как-то ужалась и потеснилась, уступив небольшое местечко беспокойству за собственную судьбу, а она представлялась мне не слишком радужной,
Глава 10.
НЕЗАБВЕННОМУ КОТИКУ ОТ КИСКИ
У ворот Новониколаевского кладбища — а я отправилась именно туда, а не домой — было довольно людно. Все знакомые мне личности наличествовали: вороватая старуха, как и накануне, вязала букеты, мошенник-бомж, неплохо поживившийся на моих чувствах, слюнявил растрепанный окурок. Я попыталась поймать его блуждающий взгляд, а бомж взял да и повернулся ко мне тыльной стороной, а потом и вовсе бодро заработал ногами и в считанные секунды скрылся за кладбищенской оградой.
— Эй! — крикнула я и бросилась за ним.
В то же мгновение наперерез мне прямо под ноги кинулся дурно пахнущий карлик, протянул грязную ладошку и заканючил:
— Подайте калеке на протез… Пришлось мне раскошелиться, хотя я не заметила у попрошайки особенных изъянов, по крайней мере, конечности были при нем. Какой протез он имел в виду, интересно? Заодно я поинтересовалась, как звать-величать моего давешнего приятеля, почему-то не желающего меня узнавать.
Мечтающий о протезе ханыга поскреб грязную шею, задумчиво посмотрел вслед беглецу и махнул рукой.
— А, этот… Неуловимый Джо. Кто скажет, что у кладбищенских аборигенов нет чувства юмора? Не будь я сверх всякой меры озабочена своими проблемами, непременно расхохоталась бы до слез.
А бомж-мошенник по кличке Неуловимый Джо словно сквозь землю провалился (опять кладбищенский юмор!). Где теперь его искать? Впрочем, еще неизвестно, будет ли от него толк, хотя в прошлый раз он и продемонстрировал кое-какую наблюдательность.
Я прошла мимо увешанного венками флигелька, в котором помещалась кладбищенская контора. Из приоткрытого окошка донеслось: «Э, нет, парень, не путай, пики козыри, а не черви!» Похоже, кладбищенское начальство снова резалось в карты.
Еловая аллея была безлюдна и сумеречна, а могилки по обеим ее сторонам выглядели так сиротливо, что сердце сжималось от жалости. Да, не самое уютное местечко, должна признаться. Странно, но вчера я чувствовала себя здесь по-другому, а все потому, что думала только о Тимуре, глаза мои были застланы слезами, а сердце полно запоздалым раскаянием. Подумать только, ведь с того момента прошло чуть больше суток, а как все переменилось.
Наконец я поравнялась с «Тимуровой» могилой, в которой на самом деле лежал его невезучий убийца. Как я и предполагала, на ней не осталось ни единого цветочка, зато появился новый венок, небольшой, но из живых цветов, голубых, похожих на незабудки. Лента была не черной, а белой, а на ней надпись золотыми буквами:
За моей спиной кто-то кашлянул. Я вздрогнула и медленно обернулась. От сердца у меня отлегло, когда я узнала в нарушителе моего уединения все того же бомжа-мошенника.
— Новый веночек-то, нонешний, — бросил он в пространство, зевнул и потер ладонью колючий подбородок. — Дамочка приходила, такая занятная…
— И что же в ней такого занятного?
— Так ведь… — Неуловимый Джо затоптался у могилы, как стреноженный конь. — Мне бы похмелиться для просветления мозгов.
Все ясно, сначала он собирался дать от меня деру, а потом вспомнил, какая я щедрая дура, и решил, что с его стороны будет грешно не слупить с меня лишнюю десятку. Нет, десятки на бутылку не хватит, именно поэтому ровно столько я ему и дам.
Бомж посмотрел на купюру так, словно я сунула ему фантик от карамельки. Ничего, остальное ему еще придется заработать.
— Говоришь, венок кто-то принес? — осведомилась я вкрадчиво.
— Ага. — Неуловимый Джо икнул. — Такая баба, фу-ты ну-ты, в шляпе, с этой… сеткой такой…
— С вуалью, — механически поправила я.
— Вот именно, — с готовностью подхватил бомж-аферист, — с нею с самой, вся в черном с головы до пят, в черных очках опять же… Приехала на такси, каблучками цок-цок и прямо сюда. Веночек приспособила, постояла и назад. Опять цок, цок…
Наверное, одна из многочисленных возлюбленных Тимура, мелькнула у меня ленивая мысль. А что, у нас равноправие, раз мне можно, то почему остальным нельзя? Что мне интересно, так это удалось ли моему проворному приятелю-бомжу слупить с этой дамы под вуалью десятку-другую за охрану дорогой могилы? Веночек вон до сих пор в порядке, только легкий ветерок играет с ленточкой… Но надпись, надпись, мама дорогая, «незабвенному котику…» и так далее! Ничего, доберусь я до этого «котика», уже сегодня доберусь, и даже его загипсованная задняя лапка меня не разжалобит!
Ладно, пока что мне нет дела до подружек моего супермена, время, как говорится, не пришло. Сейчас меня волнует другая личность — Урфин Джюс, тот самый тип, который накануне скромно стоял в сторонке, курил и внимательно наблюдал за похоронами мнимого Тимура. Впрочем, это теперь, задним умом, я понимаю, что наблюдал, вчера у меня такого и в мыслях не было. Чудо, как я его вообще рассмотрела за пеленой горючих слез.
— А кроме дамы под вуалью, здесь больше никто не появлялся? — осведомилась я у кладбищенского аборигена.
Тот старательно изобразил глубокую задумчивость:
— Не-а, никого не было. Только свои, местные…
Под «местными» он, конечно же, имел в виду старух, ворующих цветы с могил.
— А такого не замечал? — Я подробно описала Урфина Джюса практически в тех же выражениях, что и Альбина.
— Сейчас соображу, — пообещал бомж, и в его блеклых глазках мелькнул огонек оживления. Он видел его, видел!
— Соображай побыстрее! — взмолилась я, чуть не подпрыгивая от нетерпения.
— Голова чижелая после вчерашнего, — пожаловался хитрый бомж.