Кроличья нора
Шрифт:
« Да возьми ты себя в руки и прекращай столько есть», – говорит отражение в зеркале.
Мона собрала игрушки. Умиротворяющая тишина в детской на нее подействовала лучше снотворного. Прижавшись к Брайну, любящая жена и заботливая мать , наконец-то, уснула.
Глава 2.
Утром было тихо. Городской шум жадно проглотил снег, выпавший еще ночью. Он лежал рыхлым слоем на домах, теперь все больше напоминавшими пряничные домики. Это было идеальное утро !
Вэйн пришел в школу пораньше, чтобы познакомиться с новым коллективом. Сразу отметил про себя парочку симпатичных учительниц, пару хвастливых мальчишек (явно только получивших диплом и считающих себя лучше всех)и пару уже довольно пожилых, но интересных коллег. В целом, ему было комфортно. Провели небольшое собрание, на котором его представил директор. Брайн сказал пару слов о себе и о том, как рад попасть в эту школу. Все улыбались и делали вид, что им тоже очень приятно. Вэйну дали начальные классы. Его это не смутило.
Брайн был горд тем, что у него будет свой класс. (И, разумеется, собственный кабинет). Он ждал ребят с нетерпением, который испытывает ребенок ожидая Санту в новогоднюю ночь. И вот постепенно кабинет стал заполнятся звонкими голосами. Ребята к нему подходили, здоровались, знакомились, начинали что-то рассказывать о себе. Брайн долго старался держать в голове все рассказанное, пока в итоге не решил оставить это на потом. « У меня уже голова идет кругом, все смешалось…Буду
Девочка в джинсовой сарафане скромно поприветствовала нового учителя и прошла к своему месту. Она споткнулась, не дойдя до второй парты, но смогла поймать равновесие. Брайн заметил медленно, уползающую под стул девчачью ногу в ярко-желтом кроссовке. Он уже знал, кому она принадлежит. Скромная ученица, видимо, тоже сразу узнала ногу одноклассницы. Она взглянула на нее. Секундная встреча взглядов. И на этом все. Все расселись по своим местам. Начался урок. Брайн провел его на одном дыхании, однако, произошедшее перед уроком решил выяснить.
Хозяйка желтого кроссовка играла с подружками на перемене, поэтому Брайн решил начать разговор со скромницы в джинсовом сарафане.
«Я – Бекки, – сказала она, едва Брайн подошел к ее столу. – Не ругайте, пожалуйста, Лиззи. Я сама виновата, надо было под ноги смотреть.». Вэйн был категорически против любого вида насилия. Он сам в детстве стал жертвой буллинга и долго винил себя в этом. Долгая, очень долгая работа над собой, бесконечные терапевты, к которым водила его мать – от всего этого он решил защищать любого. А тут: скромная, беззащитная малышка двенадцати лет. Чуть старше его сына.
Конец ознакомительного фрагмента.