Кронштадтский тупик
Шрифт:
Максим был врачом в бригаде МЧС. Белла хорошо понимала его негодование. Выходные дни для Макса были большой редкостью, особенно - в этот год, когда пандемия внесла свои коррективы в жизнь людей. Немудрено, что он не обрадовался звонку школьной подруги.
– А как же клятва Гиппократа, Безумный Макс?
– спросила она.
– А твой профессиональный долг? Прости, пожалуйста. С моей стороны это свинство. Но больше мне некого попросить о помощи, и ты единственный, кто сможет присмотреть за раненой и защитить ее от возможного нового покушения...
– А кто меня пустит в палату?
–
– Я же не сотрудник госпиталя...
– Об этом не беспокойся, - заверила Белла.
– Помнишь Коржика? Вы с ним еще однажды директору в стол бабушкин будильник подсунули, и Иваныч чуть не спятил от ужаса, услышав тиканье... Так вот, Андрей теперь большая шишка в Кронштадте и охотно помогает мне по старой дружбе.
– Коржик стал большой шишкой?
– весело изумился Максим.
– Ну надо же, кто бы мог подумать! Помню-помню, как мы с ним колбасились в школе. А наша классная со своими прогнозами пролетела, как фанера мимо кассы. Она-то была уверена, что Андрюха - балбес, которого разве что в тюрьму строгого режима примут.
– И обо мне говорила, что ничего хорошего из меня не выйдет, что я, как Попрыгунья-стрекоза, лето красное пропляшу и окажусь под забором, - фыркнула Белла.
– Может, весной уже можно будет устроить встречу выпускников. В этом году все было под запретом, юбилей пропустили, двадцатилетие. То-то удивится Демидова, увидев, как обмишулилась со своими предсказаниями насчет тебя и Андрюхи! Ладно, Белла. Я выезжаю. Место назначения?
– Кронштадт, госпиталь Семашко, улица...
– Знаю, - как медработник МЧС, Максим наизусть знал адреса всех медучреждений Ленобласти.
– Через полтора часа буду.
Белла позвонила Корину. Выслушав ее доводы, Андрей согласился с тем, что полицейского поста у палаты будет мало.
– Ведь если к палате подойдет, скажем, медсестра, - пояснила Белла, - полицейские же не будут ее останавливать и проверять, что она будет делать и какие препараты вводить - тоже. Да и вряд ли они разбираются в фармацевтике. А Василиса сейчас беззащитна. А она - наш ценный свидетель. Я только сейчас узнала, как она важна.
– Атаманша, - вздохнул Андрей, - сочувствую твоему мужу. Если ты всегда так лезешь на рожон, удивляюсь, как он еще полностью не поседел. Я бы своей жене не позволил так рисковать.
– А я позволения не спрашиваю, Коржик, и мне что-то запрещать - себе дороже. Кстати, ты знаешь, кто будет дежурить в палате? Максим! Безумный Макс, с которым вы шкрабов доводили! Он теперь в МЧС.
– Да ты что?
– оживился Корин.
– Вот это новость! Сто лет не виделись! Так он уже едет? Отлично, жду!
Провернув за четверть часа такое сложное мероприятие, как дополнительная охрана для Василисы, Белла достала из кладовки одну из бутылок "Джека", щедро плеснула в стаканы и постучалась к Наташе:
– Ты там жива, Навицкая?
– Не дождетеся!
– вспомнив известный анекдот, ответила Наташа.
– Ты Ефиму звонила?
– Нет, Корину и Максу. Мне повезло: он работает врачом в МЧС. А я после допроса Архиповой
– И я думаю, что мы обязаны защитить ее, - подхватила ее мысль Наташа и поднялась с кровати, - если та сволочь, которая уже один раз покалечила ей жизнь, никак не угомонится. Ты хорошо придумала, Белла. Работник МЧС - это надежная защита.
Подруги прошли на кухню. Белла нарезала лимон:
– За ее отца я спокойна. В спецблоке под охраной ФСИН он в полной безопасности. Там никакой "скафандр" не поможет прошмыгнуть в палату без проверки. И подкупить охрану не получится: люди дорожат своим местом и голову на плечах носить не надоело. А Василису надо обезопасить.
– Архипова еще в первом разговоре упоминала о том, что успеха в "Райзинге" добиваются либо блатные, либо дети нужных Фурштадтской "шишек", либо те, кто так или иначе угождает Лоре Яковлевне, - сказала Наташа, когда они сидели на просторной Беллиной кухне и потягивали виски с лимоном.
– Но тогда я сочла это злопыхательством неудачницы: ее исключили за неуспеваемость, вот она и придумала себе байку для самоуспокоения. Конечно же, это не она - бездарная лентяйка, а преподаватели и руководство школы - "жалкие, ничтожные люди", как говорил Паниковский, которые хотели заставить хорошую девочку Лизочку за успешное продвижение заниматься нехорошими делами.
– И она сама в это поверила, - добавила Белла, - приятнее считать себя гордой девушкой, которая не пожелала за отличные оценки платить своей женской честью, чем признать, что ее действительно исключили за НЕУСПЕВАЕМОСТЬ и за то, что она и говорить-то нормально не умеет.
– А теперь я думаю, что в ее рассказе есть, по крайней мере, доля правды, - продолжала Наташа.
– Некоторым ученикам действительно приходится выполнять поручения... Вот только не знаю: как их обрабатывают, если они потом на все готовы, что им ни прикажи?..
– Несомненно, в "Райзинге", как и в любом учебном заведении, есть штатный психолог, - ответила Белла, - который наблюдает за учащимися и помогает подбирать индивидуальный подход к каждому. С его помощью легко подобрать тех, кто охотно согласится выполнить ерундовое поручение за щедрое вознаграждение. Мотивация у каждого - своя. Анатолию посулили денег - ему постоянно нужны средства для тусовок; спиртное и киберклубы дорого стоят. Кто-то на все согласится ради отличного диплома. Кто-то голым по набережной пробежит за главную роль в большом кино или сериале. Вот только не знаю, как в эту схему попала Василиса. Она не относится ни к одному из этих трех психотипов. Я ведь до встречи с Фимой десять лет в школе отработала и в психологии молодежи секу неплохо. И я все мозги вывихнула: чем же подцепили ее? Василиса не согласилась бы везти подозрительный и явно криминальный груз за деньги, пятерки или звездную роль. Ну, не такая она!