Крошка Мегги Денежные Глазки
Шрифт:
Он был для нее вселенной. Он был для нее всем.
Он вложил очередной серебряный доллар под пристальными взглядами служителя, механика, администратора секции автоматов, трех девушек-менял и кучи неизвестных игроков, наблюдавших, не вставая с кресел.
Барабаны закрутились, рукоятка, щелкнув, вернулась на место, а через секунду со щелканьем встали и барабаны, и двадцать серебряных долларов ссыпались в лоток выдачи; у какой-то женщины за столом для крапа [11] вырвался короткий истерический смех.
И снова взбесился гонг.
Подошел администратор секции, сказал очень вежливо:
– Мистер Костнер, нам
Откуда-то сзади появились два механика, сняли автомат и понесли его в ремонтную мастерскую в глубине казино.
Пока длилось ожидание, администратор развлекал Костнера историями о "блеснильщиках", прячущих в одежде магниты, о ''бумерангистах" - те скрывают пластиковые приспособления в рукаве и извлекают их оттуда с помощью зажима на пружинке, о мошенниках, что заявлялись во всеоружии, с миниатюрными электро-дрельками в руках - просверлят крохотные отверстия и заталкивают проволочки. И не уставал повторять, что он, администратор, знает: Костнер поймет.
А Костнер знал: администратор не поймет.
Когда Большой водрузили на место, механик уверенно кивнул: "Никаких неисправностей. Работает отлично. Никто с ним не шустрил"
Но голубых глаз на выигрышных полосках больше не было.
Костнер знал - они вернутся. Они еще подкинут ему выигрыш.
Он подошел к автомату, играл снова, и снова, и снова. За ним поставили следить наблюдателей. Он выиграл снова. И снова. И снова. Толпа выросла до умопомрачительных размеров. Весть распространялась со скоростью беззвучных телеграфных сообщений - в оба конца улицы, по всему Лас-Вегасу, от центра до окраинных казино, где игра шла днем и ночью и не прекращалась ни на один день в году; толпы хлынули к отелю, к его казино, к болезненного вида человеку с усталыми карими глазами. Хлынули, словно лемминги, неудержимо, на запах удачи, их, как мускус, влекло потрескивание пронзающих Костнера электрических разрядов. А он выигрывал. Снова и снова. Тридцать восемь тысяч долларов. И три голубых глаза по-прежнему неотрывно смотрели на него. Ее возлюбленный выигрывал. Ее, Мегги, и ее Призовых Глазок.
Наконец с Костнером решил поговорить сам Мистер Казино. Из делового центра Вегаса вызвали экспертов компании игральных автоматов, Большой остановили на четверть часа, а Костнера попросили зайти в главную контору отеля.
Владелец был там. Лицо его показалось Костнеру знакомым, то ли по телевидению он его видел, то ли в газетах.
– Мистер Костнер, меня зовут Джулес Хартсхорн.
– Рад познакомиться.
– Вы выигрываете, будто бусы нижете, и ожерелье выходит впечатляющее.
– Я долго ждал этого.
– Вы понимаете, что такое везение невозможно.
– И все же приходится верить, мистер Хартсхорн.
– Хм. Вот и мне. И все это происходит в моем казино. Но мы глубоко убеждены, что возможностей всего две, мистер Костнер: первая заключается в том, что в машине есть какая-то неисправность, которую мы не умеем обнаруживать; вторая - в том, что вы самый искусный мошенник, с которым нам здесь приходилось сталкиваться.
– Я не мошенничал.
– Вы же видите, мистер Костнер, я улыбаюсь. Наивность, с которой вы верите, что ваши слова меня убедят, не может не вызвать улыбки. Я был бы счастлив вежливо согласиться с вами и подтвердить: конечно же, вы не мошенничаете. Но никто не может выиграть тридцать восемь тысяч долларов, взяв подряд девятнадцать главных выигрышей на одном и том же игральном автомате. Даже с точки зрения математики нет никаких шансов, что подобное произойдет. Применительно к космосу столь же вероятным
– Мне очень жаль.
– Ну, положим, не очень…
– Верно, не очень. Деньги мне пригодятся.
– Для чего именно, мистер Костнер?
– Я, честно говоря, пока не думал.
– Понятно. Что ж, мистер Костнер, давайте-ка подойдем к делу так. Я не могу удержать вас от игры, и, если вы по-прежнему будете выигрывать, мне придется платить. И никакие небритые головорезы не будут подкарауливать вас в закоулке, чтобы прищучить и отнять деньги. Все чеки будут оплачены. Все, на что мне остается надеяться, мистер Костнер,- это на сопутствующую рекламу. Уже сейчас каждый игрок Вегаса находится в нашем казино и ждет, когда вы начнете бросать кругляши в ту машину. Это не возместит моих потерь - если вы продолжите в том же духе, как до сих пор, но помочь - поможет. Каждому игроку в городе хочется потереться рядом с удачей. Я прошу вас лишь об одном: посотруд-ничайте немного с нами.
– При вашем-то великодушии речь, очевидно, идет о совершенном пустяке.
– Шутить изволите…
– Простите. Так что же от меня требуется?
– Поспите часиков десять.
– А вы тем временем снимете эту машинку и переберете по винтику?
– Да.
– Если я хочу выигрывать и дальше, с моей стороны было бы крайне глупо пойти на это. Вы замените какую-нибудь железку в механизм, и я не смогу выиграть, хоть каждый доллар из этих тридцати восьми кусков выложу.
– У нас лицензия штата Невада, мистер Костнер.
– Знаете, я и сам из хорошей семьи, а вы на меня посмотрите. Бродяга с тридцатью восемью тысячами долларов в кармане, и только.
– Костнер, автомату ничего не сделают.
– Тогда зачем снимать его на десять часов?
– Чтобы как следует разобраться с ним в мастерской. Если дело в каком-нибудь скрытом дефекте вроде усталости металла или износа зубчатой передачи, то нам важно, чтобы такое не случилось на других машинах. А за дополнительное время новость разнесется по всему городу, и мы сможем попользоваться толпой. Часть туристов попадет в наши руки и возьмет на себя ущерб, который вы нанесли казино, ограбив его банк,- с помощью игрального автомата.
– Я должен верить вам на слово.
– Костнер, вы уедете, а отелю еще долго придется работать.
– Недолго, если я не перестану выигрывать.
– Один-ноль в вашу пользу,- в улыбке Хартсхорна сквозил упрек.
– Так что вы меня не слишком убедили.
– Других аргументов у меня нет. Если хотите вернуться к автомату, не смею вас задерживать.
– А бандюги меня потом не тряхнут?
– Простите, не понял?
– Я сказал: а банд…
– Колоритная у вас манера выражаться. На самом деле я понятия не имею, о чем вы толкуете.
– Уж конечно, не имеете.
– Надо бы вам бросить читать "Нэйшнл Энкуайрер" [12]. У нас честный бизнес. Я просто прошу вас об одолжении.
– Ладно, мистер Хартсхорн. Я за трое суток не спал ни минуты. Десять часов пойдут мне на пользу.
– Я попрошу управляющего подыскать вам спокойную комнату на верхнем этаже. Благодарю вас, мистер Костнер.
– И не думайте больше ни о чем.
– Боюсь, что это будет не слишком легко.- Хартсхорн прикуривал сигарету; Костнер повернулся, чтобы уйти.