Кросс по грозовым тучам

Кибальчич Сима

На некоторые экспозиции допускались только взрослые люди с крепкими нервами и здоровым сердцем. В Музее Ларский имел великую честь лицезреть километры галерей, увешанных портретами храбрейших, достойнейших и страшнейших. Раньше ему не встречались настолько длинные и однообразные комнаты ужаса. Но тогда посол инсектоидов вел делегацию и стучал когтями по полу с особой торжественностью. Он то и дело останавливался, называя имена, описывая свершения. Легкие отличия в оттенках оливкового и серых побежалостей на черепе, разница в доли миллиметра между двумя фасеточными глазами, степень выдвинутости «всасывателя» — и вот следующий портрет деятеля и героя одного из великих роёв. До конца галереи закаленная

этикетными боями делегация едва добралась.

— Вечной памяти, — не дрогнув, повторил Ларский вслед за МихМихом.

Наступила пауза. Генерал-майор пытался выстроить правильный вопрос, а инсектоид невозмутимо ждал. Совершенно черные когтистые лапы неподвижно лежали на хитиновых коленях.

— Есть ли вероятность, что их гибель была связана с сотрудничеством с гиперфлотом «Альфа»? Что под командыванием гросс-адмирала Штрауса.

— Данных недостаточно и вероятностей много.

Ларский приуныл, жалея о потраченном времени на столь скудный диалог. Вдруг лапа на колене шевельнулась. Инсектоид едва уловимым движением сдернул с покрытого чешуей локтя что-то вроде ремешка и бросил его в сторону Никиты. Тот инстинктивно сжался, вцепился пальцами в неудобную сидушку. Ремешок расправился, завис. Голограмма множества крошечных галактик развернулась между следователем и маршалом. Ларскому звездная карта была незнакома.

— Синяя метка — временная база гиперфлота «Альфа». СимРиг в составе группы от Роя Мощи Боя находился на базе полтора года назад по общефедеральному летоисчислению. Красная линия — траектория его перемещения.

Сочащийся злостью скрип МихМиха прервался, словно он давал время обдумать сказанное. Дасркий посмотрел в контуры неподвижных челюстей, проступающих где-то позади голограммы, сглотнул и кивнул. Все ясно: красная линия прямым кратчайшим путем шла к базе флота, а потом в сторону от него, делая странные зигзаги сначала в одной ближайшей спиральной галактике, потом в другой: неприятно клочковатой, разбросанной.

— А оранжевая линия — перемещение СерКина в составе группы от Роя Красоты Боя. Все понятно, генерал Никита Ларский?

Да, все понятно — та же траектория движения, все то же, только год спустя по общефедеральному летоисчислению.

— Они шли по тем же следам, — тихо проговорил Никита.

— Так. Рои разные. Задачи у них разные. По траектории прошли группы еще пяти роев. Все целы.

— Они что-нибудь нашли… особенное?

— Данные засекречены. Ничего определенного. Рой Мощи Боя сделал ряд положительных выводов. Рой Красоты Боя — отрицательных. След перемещения противника был потерян.

Из этого сообщения следовало, что инсектоиды высоко оценили огневую мощь противника, а искусство маневрировать — не слишком высоко. На Утразе вся жизнь текла одной непрерывной войной, и чем бы ни занимался каждый рой, выращиванием потомства, архитектурой, живописью, музыкой, естественнонаучными изысканиями — все это так или иначе посвящалось бою, атаке…

МихМих вытянул страшенную лапищу, изображение исчезло, и ремешок опал, обхватил ее под локтевым сочленением. Тут виднелся не один ремешок. Еще пара узких веревочек, непрерывно меняющих цвет, крошечный шипастый браслет и многохвостые символы, нанесенные прямо на обсидиановую черноту конечности. И все это — технические приблуды, тараканьи гаджеты, мишура крутизны. Инсектоиды понтовались со страстью. Увешанные с ног до головы чем-то меняющимся, вырастающим прямо на глазах, они круто пользовались всеми последними техническими новшествами. Сами были ходячими машинами — сплошные мозги и мышцы, способными перемещаться по космосу без скафандров. Даже на одноместных, узких, как серп, челноках, с откинутым верхом и шевелящимися в безвоздушном пространстве космоса нервными отростками головы. Серьезные парни —

все из наворотов.

— Я правильно понимаю, — Ларский снова прокашлялся. — Что у Роя Будущего Боя нет версий, почему погибли СимРиг и СерКин?

— Изоморфа исключили день назад. СерКин погиб несколько часов назад. Теперь Рой Будущего Боя всматривается в вероятности.

Челюсти шевельнулись, когти скрипнули по полу, а в генерируемом голосе отчетливо резанула злоба. МихМих медленно встал с винтового сиденья, и Ларский почувствовал себя букашкой, на которую упала тень от тапки. Скрестил лодыжки и инстинктивно сгорбился.

— Доставьте сюда Ирта Флаа, и рой постарается увидеть будущий бой, — проскрежетал маршал.

— Он невиновен, — пискнул Ларский.

— Я его не уничтожу, — в звуках голоса стояли холод и смерть. — Я буду с ним говорить.

Люди делают вид, что инсектоиды добрые и цивилизованные, просто другие. Инсектоиды делают вид, что они добрые и цивилизованные, просто другие. Но они полны злобы. Несколько лет назад Никита присутствовал на межгалактических состязаниях по плаванию, которые проходили на Земле. Инсектоид пересек океан вторым, уступил существу, рожденному и живущему в стихии воды. И чертовски расстроился. Пока не изорвал голыми когтями трех гигантских океанских раков… в труху, в кровавые ошметки, не успокоился. Зрительские платформы, особенно с детьми, улетали подальше от пенящейся кровью воды. А потом, кто-то сказал Никите, что по анатомической типологии инсектоид похож не на таракана, не на саранчу, и даже не на муравья, а на кузнечика. На кузнечика, мать его, зелененького! Видимо, знатоки анатомии никогда не стояли рядом с этим кузнечиком.

У распахнувшихся лепестков выхода МихМих обернулся. Средний ротовой проем чуть расширился и выдвинулся, внутри мелькнуло отвратительное многочленистое движение. Ларский отвел глаза.

— И поторопитесь, генерал-майор. Этот бой близко. Рой Смены Погоды чует его приближение.

Ларский не имел ни малейшего намерения возвращаться в Планетарную прокуратуру. В мыслях упорно вставал Макао, а с ним много голых веселых китаянок. Все бросить и улететь. Неожиданный звонок Граува вогнал в ступор и стер драйвовый отчаянный настрой. Когда Ларский вывалился из шаттла и обессиленно припал к перилам энерголифта, то окончательно понял, что не имеет ни малейшего понятия, как поступить правильно. Насмешливый голос Треллина, мурлыканье Марры, злость в металлическом скрежете МихМиха и короткая, словно отлитая из бронзы спокойствия, просьба Тима Граува — сливались в один рокочущий камнепад. Толкали к неприятному решению. И Ларский чувствовал себя марионеткой.

Капитан второго ранга ждал на крыльце, одетый в тот же белый китель. Стоял на верхней ступени, выпрямившись и держа руки за спиной. Казался совершенно спокойным, даже уверенным в себе. Увидев Ларского, он прищурился и шагнул на одну ступень вниз — навстречу. На бледный лоб упала прядь волос, а закатное солнце окрасило фигуру розоватым цветом.

— Генерал-майор, я хочу еще раз заявить, что готов помочь в расследовании и прошу предоставить мне возможность взаимодействия с Иртом Флаа.

Глава 9. Дом родной

— Помоги скорее! Сэ-эм!!

Голос Лулу заглушал обиженный трубный звук. И Сэм ускорился, свернул за скругленный угол галереи на втором этаже и налетел на здоровенную вазу. Судя по пестрой пузатости, ее лепила Лулу. Создание схватило шершавым краем за полу халата, скрипнуло днищем о пол, но устояло.

— Сэм! Что с роботами?! Нужно вытащить слона!

Сэм, не успев затормозить, перегнулся через балкончик галереи и чуть не полетел вниз — навстречу чудовищному хаосу на месте высоких входных дверей.