Кротовский, вы сдурели
Шрифт:
— А это неважно, граф. Им нужен был козел отпущения, а тут подвернулись вы, — поясняет Фокс, — Даже если прямо сейчас вы уедете из города и никогда в нем больше не покажетесь…
— На меня повесят всех собак заочно. Это я понял. Ловко. Очень ловко. А что предлагаете вы, Джимми?
— Я наводил о вас справки, граф, — признается Джимми, — Везде, где вы появляетесь, вы наводите свой порядок… а за вашей спиной всегда стоит русский царь. Так что, я птица не того полета, чтобы вам что-то предлагать. Но я могу сказать, что будет, если
— И что же будет?
— Все поступления в городскую казну пойдут на покрытие долгов. Городские службы и без того катастрофически недофинансированы, а тут уж совсем все встанет.
— Городские службы? Что входит в понятие городские службы?
— Дворники перестанут мести улицы и вывозить мусор. Ассенизаторы перестанут вычищать выгребные ямы. Городовые перестанут ловить воришек и грабителей. Врачи городской больницы и так принимают пациентов на голом энтузиазме, но даже им нужно как-то кормить семьи. Роженицам сейчас уже приходится ждать в очереди по целой неделе. Одна городская школа закрыта, закроется и вторая. Я молчу про пожарную службу, а в городе несколько деревянных кварталов…
— М-да. Картина печальная. А что же сами люди? Горожане что будут делать?
— О-о, Я вам скажу, что сделают горожане. Горожане окончательно озвереют от бардака и грязи. Они выйдут на улицы и свалят власть владетелей.
— Так, может, это и хорошо?
— Ничего хорошего, — убежденно говорит Джимми Фокс, — В этом случае власть заберут англичане. Они именно этого и ждут. Люди поднимут мятеж и присягнут английской короне. Людям плевать, кто над ними, хоть сам черт. Лишь бы в городе был порядок.
— Спасибо вам, Джимми. Вы очень полно обрисовали мне обстановку… если позволите, один вопрос.
— Пожалуйста, граф.
— Я пока не уяснил ваши собственные мотивы. Уж извините за прямоту. Вы не создаете впечатление человека, ратующего за всеобщее благо.
— А, вот вы о чем… вы правы, граф. С некоторых пор я люблю всего две вещи: деньги, женщин и спокойную жизнь…
— Три… вы назвали три вещи.
— Третье вытекает из двух первых. Так вот. В этом городе у меня все это есть. И я не хочу, чтобы что-то для меня изменилось. А я почти уверен, когда к власти придут англичане, они попросту аннулируют мой патент. Англичане, знаете ли, с конкурентами не церемонятся.
— Спасибо за откровенность, Джимми. Вот теперь я понял. Теперь все встало на свои места.
— В таком случае не смею дальше отнимать ваше время, граф, — Джимми Фокс поднимается с места, — И желаю вам удачи… искренне…
— Спасибо. И вам удачи, Джимми.
Ну что ж. Картинка начинает прорисовываться. И Джимми прав, мне прямо сейчас нужно принимать решение. Я еще могу просто ни во что не ввязываться. Просто свалить из этого города и забыть про него… причем забыть навсегда. Если уеду, владетели позаботятся о том, чтоб загнать мою репутацию ниже плинтуса. Чтоб фамилию Кротовского потомки ныне
Едва местный банкир с английским именем и Костромской рожей вышел из кабинета, как через пару минут начальник охраны доложил о новом посетителе. На этот раз со мной пожелал пообщаться бухгалтер нашей ратуши. Один мой прямой подчиненный таки рискнул выползти из своей ракушки.
— Здрав… ваш… сво… — войдя в дверь, проходить бухгалтер не решается и мнется у двери.
— Проходите, проходите, — подбадриваю бухгалтера.
— Я тут увидел случайно, — бухгалтер продолжает мяться, — От вас Фокс выходил… и вот…
— Что вот?
— Прошу извинить за дерзость, ваш… сво… не будет ли вашего распоряжения на выдачу жалования? Хотя бы частично.
— А. Понятно, — кривлюсь, — Сколько уже без денег сидите?
— Задержка больше двух месяцев.
— А что у нас в городской казне?
— Вчера все выгребли подчистую, — бухгалтер пожимает плечами, — Всегда так. Старый правитель в последние дни изволит все средства изымать… на нужды… так сказать…
— На личные нужды?
— Ну, по гроссбухам проводят, как представительские расходы.
— Ясно… представители народные… гребаные кровососы… везде одно и тоже… ладно, давайте ведомости. Сколько там накопилось долгов перед работниками…
Бухгалтер кладет передо мной ведомости. Просматриваю… офигеваю…
— А скажите, почему тут у вас все суммы указаны в английских фунтах? Это основная городская валюта?
— Вообще-то, единственная валюта. У нас давно все обороты в фунтах. И банк англицкий принимает одни фунты, и на заводах рабочим плату в фунтах выдают.
Ох. Во что я ввязываюсь? Этот гребаный город выкуплен англичанами подчистую. И при этом, понимаю, никуда я уже из этого города не уеду. Меня начинает охватывать азартная злость.
— Но хотя бы обменять рубли на фунты здесь можно?
— Боюсь, только в банке, — расстроенно сообщает бухгалтер, — Но обменный курс будет грабительский. Да и то… могут и вовсе отказать.
— Понял вас. Что-то придумаем. Людей без жалованья не оставим.
Бухгалтер ушел от меня, сгорбившись так, будто папка с ведомостями клонит его к земле. Совсем господа властители город запустили. Если даже бухгалтер ведет себя как побитая собака.
А затем в кабинет ворвалась Анюта. Следом за ней деда с двумя тяжеленькими чемоданами.
— Как доехали?
— Все хорошо, Сережка, мы и Кешу с собой привезли. Он вышку быстро поставит. Надо только решить, куда ее водружать.
— А чего тут решать, — показываю Филиппычу, чтоб ставил чемоданы с деньгами в дальний угол кабинета, — На крышу ратуши и будем ставить. Это пока единственное здание, которое мы контролируем в городе.
— Понятно, сейчас ему скажу… — Анюта нацелилась бежать.
— Обожди, Матвей Филиппыч сам распорядится. Ты мне здесь нужна. Без тебя, как без рук.