Кроу - 2

Михайлов Дем Алексеевич

Спустя полчаса каторжного труда, когда одно отверстие для столба было готово и бревно надежно оказалось в нем закреплено, Кроу уже перешел было к рытью второй скважины, да так и замер на месте. Кажется, постоянное напряжение, и тонны новой информации подточили его концентрацию и умение принимать верное решение.

Чем он сейчас занимался?

Если коротко и емко – он занимался полной ерундой.

Если расплывчато и долго – он возводил для найденной могилы укрытие, намереваясь заколотить пространство между столбами тонкими деревяшками и завалить камнями. Попросту говоря, он строил нечто

вроде сарая. Но это же тупо, черт побери! Какого лешего?

Есть всего два правильных варианта разрешения текущей проблемы.

Вариант первый – закопать могильную плиту обратно и начать раскопки в другом месте, например, в десятке шагов в стороне от холма.

И вариант второй – пользуясь темнотой и снежной метелью, как можно быстрее вскрыть могилу, спрятать или уничтожить надгробие, вычистить содержимое ямы, включая в процесс очистки и бренные останки похороненных. После чего уничтожить последние следы того, что в этом месте когда-то было погребение.

Гнома устраивал лишь последний способ. Потому как холм ему был нужен и он не собирался оставлять его на поживу каким-то «зловредным бандитам»! Этот холм принадлежит ему. И он не отдаст его ни сотнику Вурриусу, ни живым и или мертвым созданиям.

Вот только имелось несколько не слишком хороших «анти-плюшек» за подобные деяния, но тут уже ничего не поделаешь, придется замаливать грехи позже.

Отложив лопату, игрок раздобыл веревку и обвязал ее вокруг уже установленного столба, вибрирующего под лихорадочными ударами морозного ветра. Оглядевшись и убедившись, что поблизости никого не видно, кроме шагающих вдалеке двух громадных снежных големов, гном в несколько ударов обнажил край могильной плиты и понял, что надгробие не слишком массивное, хотя достаточно толстое, а по краям видна вязь особых, но весьма простеньких защитных рун.

– Ну… - выдохнул игрок, сидя на корточках и поддев обе руки под очищенный от почвы край плиты – Я этого не хотел… и-и-и-и….. раз!

Рывок!

Плита поддалась вверх, приподнялась, в земле открылась широкая темная щель откуда пахнуло затхлостью. Оттуда же вырвался странный зеленоватый дымок, что был мгновенно унесен прочь очередным порывом незатихающего ветра. Тихий зловещий хрип, в темной щели мелькнул потусторонний свет, одна за другой во тьме потревоженной могилы начались зажигаться красные и желтые пары глаз, наружу рванулась костистая рука, вцепившись пальцами в землю.

Крохотной паузы хватило игроку для оценки ситуации, после чего он поддернул плиту выше, прижал к груди толстенный обрубок работающей световой колонны и… скользнул внутрь могилы ногами вперед, в последний миг, отпустив надгробие. Плита мягко опустилась на место, прижав закрепленную на столбе веревку, другим концом уходящую под землю. Снежная пыль быстро замела взрытую землю и присыпала могильную плиту.

Все затихло…

Гном Кроу собственноручно похоронил себя заживо,… но никто не заметил его ужасного поступка из-за бушующей непогоды – чего собственно и желалось игроку не хотящему привлекать к себе и своим делам чужого внимания.

Однако окажись на стесанной вершине холма невольный свидетель, он бы содрогнулся от ужаса, когда утопленная в земле большая плита вдруг подпрыгнула и зашаталась. Из появившихся

щелей вырвался рев, потусторонние стоны, призрачный зеленоватый свет и ожесточенные ругательства:

– Чтоб тебя, зомбятина маринованная, кость пыльная! Куда ты прешь? Куда? Просто сдохни! Сдохни уже!

Скрежет, хруст, чавкающие бухающие звуки – все говорило о том, что в темном пространстве старой могилы происходило что-то нехорошее и скорей всего очень жестокое. Пару раз наружу высунулись костлявые пальцы, вцепились судорожно в землю, но из-под приподнявшейся плиты вырвалась ручища гнома, кулаком расплющила ладошку скелета и втащила старые кости обратно. Плита снова опустилась…

Надгробие резко поднялось на ребро и тяжко рухнуло в сторону минуты через четыре, открыв наполненную светом большую яму, глубиной метра в три. Невысокому гному пришлось стоять на выступах грубой и осыпающейся каменной стены, чтобы дотянуться до могильной плиты. На дне ямы виднелся различный хлам и несколько «свежих» кучек рваного тряпья вперемешку с ржавым железом – останки недавних мертвяков упокоенных гномом Кроу. Бедняги пострадали лишь потому, что встали на его пути. Впрочем, светлому герою и умелому хозяйственнику к лицу уничтожение различной нечисти и нежити.

Отдышаться бы, избавиться от массивов пляшущей перед глазами игровой информации, но сейчас не до этого – временно свернув сообщения, гном выбрался из могилы и, поднатужившись, спихнул массивную плиту вниз по склону к складу камней. Плита сползла вниз по заснеженному боку холма, игрок бросился следом, подхватил один из больших камней и совершил настоящее преступление – начал наносить мощные удары камнем о камень, раскалывая и уничтожая старое надгробие. Миг, еще мгновение… и от плиты с мрачной надписью остались лишь куски камня и щебень.

Не останавливаясь на достигнутом, гном присыпал каменное крошево землей и снегом, окончательно пряча от чужих глаз, после чего вновь рванул вверх, к вершине, преодолевая порывы ветра бросающего в лицо колкий лед.

Бух!

Игрок тяжело приземлился в могилу, рухнул на колени. При ярком свете светового столба быстро сгреб в мешок все подряд – включая мелкие камни и гнилые обломки непонятно чего. Крутнувшись на месте, убедился, что не осталось никакого тряпья, костей или другого какого предмета могущего предательски свидетельствовать о том, что здесь было захоронение.

А это что?

На выложенной дрянными глиняными кирпичами и камнями стене виднелась выцарапанная надпись – слишком длинная и высоко расположенная, чтобы ее мог бы написать умирающий человек. Но, судя по смыслу, так оно и было – писал умирающий бандит, убийца и разбойник в одном лице. Причем на удивление высокообразованный разбойник, пишущий без единой ошибки и с соблюдением знаков препинания

«Думали, что я уже мертв,… но я жив! Хотя и подыхаю от скверной раны, да задыхаюсь во тьме, лежа среди тел товарищей. Занятная штука жизнь! Как этот прерывистый свет лучины, что дрожит в моих пальцах,… хотел бы исповедаться, да времени маловато, а стена не вместит весь список моих тяжких грехов. Кто бы не читал эти строки – внемли! Недалеко от сего места узришь ты высокий каменный пик. От его восточной стороны отмерь сорок ша…».