Кровь Амарока. Семя
Шрифт:
– Тогра! Тогра! Тогра!.. – беспрерывно повторяла я, как в бреду, заглядывая в его глаза.
Альфа какое-то время смотрел в пустоту, а потом моргнул и медленно перевел взгляд на мое лицо. Я засмеялась и заплакала одновременно. Начала хаотично целовать его в губы, нос, и заросшие густой бородой щеки.
– Тогра… Тогра… Люблю… Живой…– продолжала я лепетать между поцелуями.
– Ли… фен… – услышала я еле различимый шепот.
Помнит! Он меня узнал!
Сигнал на панели капсулы оповещал, что пациент пришел в сознание и требовал подтвердить режим для восстановления. Тогра еще минуту рассматривал меня, а потом закрыл глаза и уснул. Я поначалу испугалась, что он снова
Пока капсула работала, я возбужденно бегала по комнате, пытаясь соорудить место, на которое нужно будет переместить Тогру. Притащив с дальнего угла все тряпки, которые у меня были, я выбрала самые большие и начала закручивать в них куски поменьше. Вскоре я смогла соорудить некое подобие матраса и расстелила его на полу. Но чего-то не хватало… Комната была слишком просторной, а по полу сильно тянуло. Недолго думая, я притащила пару шкафов и перевернула их набок, создавая подобие стены, то же самое сделала со столами. Получилась небольшая отдельная комната. Матрас я положила в самый дальний угол, расстелив на него оставшиеся вещи.
Вскоре я уже стояла у капсулы и с волнением наблюдала за спящим мужчиной. Я с замиранием сердца беспрерывно прощупывала его возродившийся дух, боясь, что он снова угаснет. Но он не угасал. Да, был нестабилен, поврежден, постоянно дрожал, но прекрасно ощущался.
Проснулся Тогра только через четыре часа. За это время я успела придремать, положив голову на крышку капсулы и писк уведомления, оповещающий, что режим восстановления отключен, разбудил меня еще до его пробуждения. Я разогрела бульон, покрошив в него мяса, и приготовила теплую воду, накрыв ее, чтобы она быстро не остывала. Почувствовав изменения в поведении энергии своего альфы, я сразу вернулась к капсуле и, увидев, что он проснулся, открыла крышку. Тогра повернул голову, смотря на меня, а я взяла его руку и, счастливо улыбаясь, стала покрывать ее поцелуями, прижимая к своей щеке. Я почувствовала, что он слегка сжал ее.
– Лифен, – его голос был еле слышен.
А потом он попытался встать. С моей помощью ему с огромным трудом удалось сначала приподняться на локти, а после принять сидячее положение. Тогру шатало от слабости, и он с силой сжимал края бортов капсулы, чтобы не упасть. Я заранее приготовилась и положила около капсулы ящик. Собравшись силами, Тогра перекинул сначала одну ногу, потом другую, и я помогла ему встать. Держась за корпус, он только с третьей попытки смог подняться на ноги, сильно дрожа всем телом. Перекинув его руку на свое плечо, надрываясь, я помогла ему дойти до лежанки. Сев на матрас и привалившись к стене, Тогра какое-то время сидел не двигаясь, опустив низко голову и тяжело дыша.
– Тогра… – забеспокоилась я, – У тебя что-то болит?.. Тебе плохо?..
Он поднял голову и слабо улыбнулся.
– Все хорошо… – хрипло произнес он.
Я взяла вещи, которые приготовила для него и помогла одеться. В бункере было сухо, но довольно холодно, поэтому одежду я одевала на Тогру в два слоя, сначала тонкую кофту, потом плотную теплую, и теплые штаны.
– Где мы? – спросил Тогра, обводя взглядом помещение.
– Это заброшенный бункер. Я нашла его недалеко от места, куда нас переместило, – ответила я, – Но, я не знаю, где именно мы находимся. Вокруг только дикий лес.
– Сколько прошло времени? Сколько… я проспал?
– Три недели. Ты был ранен. Если бы не этот бункер с капсулами… – я замолчала, боясь произносить вслух то, что могло бы произойти.
–
– Я в порядке. Вместе с нами в лес перебросило останки тех людей и у них оказалось немного полезных вещей. Охотиться я хожу с пистолетом.
Тогра промолчал и, нахмурившись, уставился в пол. Я принесла ему теплый бульон и помогла его выпить. Вскоре ему снова захотелось спать, и он лег набок, подоткнув валик из тряпок под голову. Накрыв альфу покрывалом, я залезла под него и пристроилась рядом, прижимаясь спиной к его груди. Тогра обнял меня, прижимая к себе ближе, и мы вскоре уснули, чувствуя тепло и энергию другу друга.
Глава 2
В темном пустынном зале слышались шаги, эхом звучащие среди каменных стен старого замка. Этот замок был возведен еще в далеком две тысячи сто седьмом году, на заре новой эры, когда человечество только начало осваивать космос. Благодаря талантливым инженерам и строителям, это огромное здание простояло более половины тысячелетия и до сих пор находилось в хорошем состоянии. Уже много веков Совет Старших использует это место, как свою резиденцию.
Высокий мужчина с крепким телосложением поднялся по широкой лестнице и решительно зашагал по длинному коридору, освещенному одними лишь факелами. Белый волчий клык, скрывающий в себе крохотную часть духовного артефакта, болтался за его спиной на конце длинной черной косы. Агвин Хута Амарок прилетел сюда сегодня утром после того, как с ним связался секретарь Совета и передал приказ срочно явиться на доклад. Последний раз он вот так вот приезжал сюда около пятидесяти лет назад после подавления восстаний, которые вспыхивали на всех обитаемых солнечных системах по всей галактике. А потом наступило тихое, мирное время и Совет Старших как будто бы забыл о его существовании.
Но Агвин никогда не забывал о них. Десять человек. Десять альф. Каждый из них имел невероятную силу и власть, с которыми считались все правительства и империи колоний в галактике. Их слово являлось законом, который обязаны выполнять все, их решение не подлежало оспариванию или даже сомнению.
Когда-то давно, один из них вынес решение казнить родного брата Агвина и его поддержало большинство. Тогда Агвину было не больше тридцати лет, а его брату, главе клана Хута, около ста сорока. У него осталось двое малолетних детей, две маленькие омеги, и Агвину пришлось взять над ними опеку, вместе с должностью главы клана. Несмотря на то что он чтил традиции и законы, простить умерщвление своего брата, он не мог по сей день. И потому испытывал лютую ненависть и презрение к тому, кто вынес его брату смертный приговор, и к тем, кто поддержал его.
Его племянницы стали ему родными, как свои собственные дети. Он растил их, отдавая всю любовь и заботу. У каждой из них родились сыновья, почти ровесники, с разницей всего в пять лет – Тогралан и Нанук. Для Агвина они стали роднее, чем его собственные внуки. Эти двое молодых альф пошли по пути настоящих последователей клана Хута. Каждый из них многого добился, служа на благо кланов Амарока. Агвин очень гордился ими и всегда желал им счастья. Поэтому, когда у Тогралана наконец-то появилась его омега, он вздохнул с облегчением, считая, что наступили лучшие времена.