Кровь Амбера
Шрифт:
– Ты в порядке?
В ответ послышался звук, похожий на всхлипывание, и в это момент в зал вошли Рэндом и Дроппа; за ними по пятам следовал тощий и молчаливый, как смерть, Бенедикт.
– Мерль! – воскликнул Рэндом. – В чем дело?
Я пожал плечами:
– Понятия не имею.
– Выпивка четко за мной, – слабо донесся голос Люка.
Огненный вихрь пронесся по центру зала, а когда через несколько мгновений он исчез, на его месте появился огромный
– Сделай что-нибудь, – приказал Рэндом, – ты ведь волшебник.
– Ума не приложу, что это за чертовщина, – ответил я, – в жизни подобного не видел. Это не магия, а сумасшествие какое-то.
Внутри прямоугольника стали вырисовываться контуры человеческой фигуры… Можно было разглядеть черты лица, одежду… В воздухе материализовывался гигантский Козырь. Это был… я сам. На меня смотрело мое собственное улыбающееся лицо.
– Иди сюда, Мерль, присоединяйся, – послышался голос Люка, и Козырь стал медленно вращаться вокруг вертикальной оси.
Зал наполнился звоном стеклянных колокольчиков. Огромная карта остановилась ребром ко мне, превратившись в черную полосу. Затем эта полоса стала раздвигаться, как штора, и над ней заскользили яркие разноцветные световые пятна. Там же я увидел Гусеницу, которая сосала кальян, какие-то толстые зонтики, яркую дорогу…
Сквозь штору высунулась рука:
– Сюда.
Я услышал тяжелое дыхание Рэндома.
Внезапно Бенедикт направил свой клинок на картину. Но Рэндом положил ему руку на плечо и сказал:
– Не надо.
В воздухе зазвучала странная музыка, каким-то удивительным образом соответствовавшая представшему перед нами видению.
– Идем, Мерль!
– Так ты сюда или туда? – спросил я.
– И то, и другое.
– Ты дал мне слово, Люк. Обещал сказать что-то важное, если я помогу освободить твою мать. Я доставил ее сюда. Так что за секрет ты хотел раскрыть мне?
– Что-то важное для твоего благополучия? – медленно спросил он.
– Ты говорил, что это крайне важно для безопасности Амбера.
– Ах, ты имеешь в виду это…
– Буду рад, если ты раскроешь и другое.
– Извини. Я обещал продать тебе лишь один секрет. Какой выбираешь?
– Важный для безопасности Амбера, – ответил я.
– Далт, – произнес он.
– Что ты хочешь сказать о нем?
– Дила Осквернительница – его мать.
– Знаю.
– …а она была пленницей Оберона за девять месяцев до рождения Далта. Он ее изнасиловал. Поэтому Далт вас всех терпеть не может.
– Чушь собачья!
– Я то же самое сказал ему, когда мне надоело слышать эту историю. Кстати, тогда
– И что же?
– Он прошел.
– Так…
– Я недавно узнал об этом, – вмешался Рэндом, – от одного лазутчика, которого засылал в Кашфу. Но что Далт прошел Образ, я и не догадывался.
– Значит, за мной долг… – почти рассеянно ответил Люк. – Ладно, вот еще: после этого Далт навестил меня в Тени Земля. Он разграбил мой склад и украл оружие и те, особые патроны. Потом сжег склад, чтобы скрыть кражу. Впрочем, я отыскал свидетелей. В общем, Далт теперь может заявиться к вам, когда захочет. А когда, понятия не имею.
– Еще один родственничек с визитом, – усмехнулся Рэндом. – И почему только я не единственный сын у родителей?
– В общем, теперь ход за вами, – добавил Люк. – Мы квиты. Давай руку!
– Так ты сюда? – спросил я.
Он засмеялся, и весь зал будто дрогнул. Откуда-то из воздуха протянулась рука и схватила мою руку. Творилось что-то неладное.
Я попытался тащить Люка к себе, но почувствовал, что у него это получается лучше. С такой безумной силой бороться было бесполезно. Казалось, Вселенная разверзлась и приняла меня в свои объятия. Созвездия расступились предо мной, и я снова увидел лестничную площадку с блестящими перилами. На ней стоял сапог Люка.
Откуда-то издалека до меня донесся голос Рэндома:
– Бэ-двенадцать! Бэ-двенадцать! И отрубить!..
А затем я забыл про все проблемы на свете. Это было прекрасное место. Ну и дурак же я – принял грибы за зонтики!
Я поставил ногу на площадку, и в тот же момент Болванщик наполнил мой кубок и долил вина в кубок Люка. Люк показал жестом налево, и Мартовскому Зайцу тоже плеснули вина. Шалтай-Болтай весело качался на краю мира, Тра-ля-ля и Тру-ля-ля, Додо и Лягушонок в ливрее услаждали наш слух дивной музыкой. А Гусеница знай себе сосала кальян и выпускала дым кольцами.
Люк похлопал меня по плечу. Я пытался что-то вспомнить, но не смог.
– Я чувствую себя отлично, – сказал Люк, – теперь все в полном порядке.
– Нет, что-то важное… Никак не вспомню.
Он поднял свой кубок, и мы чокнулись.
– Наслаждайся! Жизнь – это кабаре, дружок! [14]
А Кот на стуле возле меня безмятежно улыбался.
14
романс Луи Армстронга