кровь ангела: сон о вечном холоде
Шрифт:
Застаёт врасплох: получается ранить в спину, меж лопаток.
Вампир корчится в болевой судороге.
Почти все они, когда-то бывшие людьми, не имели настолько прочную кожу, как у Матери и её порождений. Но они были гораздо сильнее и выносливее людей – своего, некогда, вида. Так просто их нельзя было убить.
К раненному вампиру побежали соотечественники. Но их помощь была не нужна: раненный уже успел подняться. И выдернув кухонный нож из своей спины, он швыряет его к порогу ближнего дома.
Молниеносно
Та пытается сопротивляться.
Но резко выброшенная рука сметает её жалкие попытки!
Уже со свёрнутой шеей женщина оседает на землю… Словно грациозная танцовщица, оканчивая свой танец. Будто ворох кружащихся снежинок. Красиво. Если бы падал не человек, что секундой назад был жив.
Джиа наблюдала эту картину словно в замедленной съёмке.
Когда до её сознания дошло всё остальное, то словно теряя силы, она громко рухнула на пол, опрокидывая за собой стул. Теперь не было и мамы. Джиа осталась совсем одна с маленьким ребёнком на руках.
– А куда ушла мама? – на пороге, сонно потирая глаза, возникла Вера.
В своих маленьких ручках она держала плюшевого зайца. Которого недавно ей подарили они вместе с матерью. Джиа раскрыла рот в немом крике. И тут же прикрыла его руками.
Чтобы он не перешёл в гласный.
***
Он увидел её среди тысячи людей, преклонивших колени: тёмные волосы струились до середины спины, завиваясь на концах нежными колечками. Болезненно бледная кожа прелестно контрастировала с цветом волос. Глаза – совершенно обычные, карие. Как и у многих, они были обращены паралельно земле.
Он всё всматривался, пытаясь поймать их взгляд…
Она стояла на коленях, как и другие собравшиеся люди. Их всегда собирали и ставили так, когда в какой либо концлагерь прибывал на осмотр один из Шестерых Сыновей. Таким образом люди приветствовали важного гостя и выражали тем свою покорность.
Остальные вампиры ежедневно занимались охраной периметра и его жителей. На входе в лагерь стояли до зубов вооружённые стражи. Смотрители вышагивали тропы круглыми сутками, проверяя на исправность каждый дом. Одновременно следя за его обитателями.
Она сидела на мёрзлой земле и дрожала от холода. Потрёпанная шуба, длинной чуть ли не до пяток, плохо спасала от уличного мороза.
Началась метель. Ворох снега лёг на голову, мгновенно окрасов макушку в белый. Почти так же, как и у него. Он заметил, что у неё, как и у большинства, не было шарфа и перчаток: уши девушки раскраснелись, когда очередной порыв ветра сдул плохо сидящий капюшон. Она не стала поправлять его – двигаться до самого отъезда Сына было нельзя. Руки, судорожно сжимающие складки верхней одежды, выглядели обветренными, с не до конца зажившими болячками от тяжёлой работы…
Обычно доноров не заставляли таскать тяжести и по большей части берегли. Но некоторые люди добровольно шли на подработки, чтобы улучшить условия жизни для себя и своей семьи.
Ему совершенно не было её жалко. И она совершенно не отличалась от обычных женщин. Но
***
– Ой! А что нам принесли?! – из-за двери высунулась светло русая головка Веры.
Джиа стояла над одним из распакованных ящиков и с недоумением смотрела на его содержимое: тёплые вязаные вещи, новая уличная одежда, простыни с одеялами и… Нижнее бельё. В другой коробке были такие же вещи, но детские. Игрушки и еда с гигиеническими принадлежностями лежали отдельно.
Вера принялась с остервенением опустошать содержимое ящиков. Её старшая сестра уставилась перед собой пустым взглядом, морально готовясь к худшему. Потомучто ничего хорошего в столь щедрых дарах не было. Они предзнаменовали скорые муки. Вампиры являлись изощрёнными созданиями, которые изначально задабривали жертву, а после отбирали у той надежду, заставляя испытать глубокое разочарование. Но каждый, кто родился и вырос в концлагере – и понятия не имел что это такое.
Около часа спустя содержимое всех ящиков было расставлено по нужным углам. Пока Вера радостно знакомила своего зайца с новыми игрушками, Джиа с отстранённым видом сидела на кровати и неотрывно смотрела в рабочий экран телевизора.
Сколько им осталось жить?
Через неделю привезли небольшой набор украшений. Джии они понравились, но надевать их она не хотела. Но ещё больше она не хотела злить своего тайного покровителя. Поэтому всё же носила их, не снимая даже перед сном.
***
Вера проснулась от чьего то разговора. Один голос принадлежал её сестре, а второй… Был мужским. Она аккуратно приоткрыла один глаз: было темно, так как свет был выключен. Но она смогла разглядеть правее от себя обеденный стол, на углу которого сидела её сестра. Рядом с ней стоял незнакомый мужчина: он был одет в красивый и дорогой костюм, но слишком лёгкого кроя для здешней погоды. Кожа его была почти что белой. А волосы будто седые: серебристо пепельные, выстриженные в небрежной стрижке, чуть выше плеч. Они были кудрявыми. И неаккуратно торчали во все стороны, словно у барашка. В одном ухе у него болталась длинная, увесистая серьга с семью красными, маленькими гранатовыми камнями. Само украшение имело плоскую форму резной шестиконечной звезды, размером с человеческий глаз, в центре которой находился наиболее большой камушек.
– Что вам нужно? – тихо, чтобы не разбудить младшую сестрёнку, которая по её мнению якобы спала, задала вопрос Джиа.
Незнакомец приблизился на шаг, сокращая последний миллиметр пространства между ними.
Поставив ладони на поверхность стола, между которых оказались её колени, вампир навис над ней;
– Можно тебя, – он выдерживает недолгую паузу – Поцеловать?
Произносит он сладостно-неописунмым голосом.
Таким, что если бы Джиа и не знала кто перед ней, она бы прониклась к нему симпатией.
– Да.
Не успевань она и слова сказать, как ощущает на своём затылке горячую руку вампира. Вторую он располагает у неё за спиной… Он судорожно сжимает её хрупкое тело в своих руках, стараясь не сломать пока ещё нужную игрушку. Это даётся ему с большим трудом.
Вера и раньше видела нечто подобное. Её мама и папа часто так делали: целовались и обнимались друг с другом. Но этот беловолосый незнакомец… Делал больно.
Джиа начала уже через полминуты мычать сквозь неразрывной поцелуй, задыхаясь. Ведь только одному из них не требовался воздух.