Кровь богов. Сага мертвых песков
Шрифт:
— Что дальше? — спросил ибн Заруд.
— Копье из джунглей, — сказал Гордон, — или кинжал в спину. И тогда все рабы и слоновая кость будут твои.
Араб сердито нахмурился.
— Клянусь Пророком, сахиб, вы говорите, что я убийца?
— Я этого не сказал, Хасан ибн Заруд, — ответил Гордон. — Это хорошо, что мы понимаем друг друга, если пойдем вместе на какое-нибудь дело.
— А! — воскликнул ибн Заруд. — Так мы пойдем?
— Нет, я этого не говорил, — сказал Гордон. — Откуда мне знать, сказал ли ты всю правду?
—
— Но это еще не все, — настаивал Гордон.
Араб был в нерешительности.
— Что вы имеете в виду? — осторожно спросил он.
— Меня не особенно интересуют рабы и слоновая кость, — ответил Эль Борак. — Нет, ибн Заруд, я не думаю, что мы присоединимся к твоему сафари.
— Что же вам нужно? — продолжал расспросы ибн Заруд.
— Золото, — ответил Эль Борак.
Араб пристально посмотрел на него, точно пытался прочесть мысли собеседника.
— Слушайте, — сказал он, — если я скажу вам, что проведу вас туда, где много золота, вы присоединитесь ко мне?
Эль Борак засмеялся.
— Честное слово, я не вожу дружбу со лжецами.
— Я не лгу, — возмутился араб. — Я могу показать место, где золота больше, чем могут унести сто человек.
— Занятная сказка, — усмехнулся Эль Борак. Ведь он был очень коварным. Араб рассердился.
— Клянусь, я говорю правду! — воскликнул он.
— Допустим, — согласился Эль Борак. — Но это слитком далеко, не стоит туда идти даже ради золота.
— Это не дальше, чем отсюда до Индии.
Гордон снова рассмеялся.
— Зачем ты лжешь, ибн Заруд? Ты думаешь, я ничего не знаю об Африке? Здесь нет золота ближе Кумаси.
— Ничего вы не знаете, — усмехнулся араб.
— Вы глупец, — сказал Эль Борак. — Англичане никогда не позволят нам взять золото в Иоганнесбурге.
Араб уставился на Гордона, как лисица на жирного каплуна. Он думал о том, какой Гордон простак и как легко его можно одурачить.
— Кумаси и Иоганнесбург — это все, что вы знаете, — сказал он презрительно. — Англичане ничего не смогут сделать там, куда я мог бы вас провести.
— Лучше англичане, чем французы, — сказал Эль Борак. — Я не могу идти во французский Индокитай, понимаете?
Араб ухмыльнулся.
— Вам не нужно бояться французов, сахиб. Мы пойдем туда, где их не будет.
— Но я собирался идти на юг, в Трансвааль, — возразил Эль Борак. — Мои люди — горцы, они непривычны к джунглям.
— Они действительно будут слабы в джунглях, если пойдут со мною, согласился араб. — Но, возможно, они найдут другие горы.
Эль Борак встал.
— Нет, я думаю, что мы не пойдем с твоим сафари, — сказал он.
Араб вскочил; ярость сверкнула в его черных глазах.
— Вы обманули меня! — прошипел
— Ты сам себя обманул, — сказал Гордон. — Я не говорил, что присоединюсь к тебе.
Мгновение араб свирепо смотрел на него. Но ибн Заруд был очень коварным человеком. Пожав плечами, он, казалось, забыл свой гнев.
— Вы умный человек, сахиб, — сказал он. — Немногим удавалось провести ибн Заруда. Давайте будем друзьями. У вас есть какое-нибудь хорошее вино или ром?
Этими словами он усыпил бдительность Эль Борака. Ведь тогда Эль Борак был еще совсем молодым человеком. Когда Гордон отвернулся, чтобы достать вино, араб, быстрый, как лесной кот, выхватил тяжелый пистолет и выстрелил Эль Бораку в голову. Эль Борак покачнулся, но затем, как пантера, прыгнул на ибн Заруда, одной рукой выбив пистолет из руки араба, другой — приставив кинжал к его груди. Ибн Заруд обхватил Гордона за пояс, и они стали бороться. Я вбежал в палатку, швырнул араба головой об пол и встал над ним с занесенной для удара саблей.
— Мне убить его? — спросил я Эль Борака.
Он покачал головой и вложил кинжал в ножны. Я увидел, что он невероятным усилием воли овладел собой, хотя никогда еще я не видел в глазах мужчины такое желание убить, как в глазах Эль Борака.
Он приказал мне помочь ибн Заруду встать, что я и сделал, держа саблю наготове.
— Ибн Заруд, — сказал Гордон с усмешкой, — почему ты считаешь каждого человека, которого встретишь, таким же дураком, как ты сам? Я заставил тебя дать мне те сведения, какие я хотел получить, но в остальном мне нет до тебя дела. Ты мне надоел. Ты внушаешь мне отвращение. Ты непорядочный человек. Хода Хан, выстави его по-хорошему вон.
Я сделал так, как сказал Гордон, и отвесил арабу самый великодушный пинок, когда вывел его из палатки.
— Много ли ты слышал из нашего разговора, Хода Хан? — спросил Гордон.
— Да все, — ответил я, застигнутый врасплох.
— Ты очень обяжешь меня, если не будешь упоминать об этом разговоре, сказал Эль Борак.
— Я сделаю так, как сахиб пожелает, — заверил я его.
— Так будет лучше для твоей же пользы, — сказал Эль Борак, и на мгновение его глаза блеснули, когда он посмотрел мне в лицо. У меня поползли мурашки по телу.
— В другой раз я бы… — Он внезапно замолчал. Я понял. Он хотел сказать, что в другой раз он убил бы араба, но не договорил, чтобы я не подумал, что он хвастун и хочет оскорбить меня.
— Ты хорошо поступил, Хода Хан, — продолжил он, — и в награду можешь оставить себе пистолет араба, который у тебя в кармане. А теперь иди.
Но, клянусь Пророком и могу руку дать на отсечение, Эль Борак не смотрел на меня, когда я украдкой прятал пистолет!
Некоторые видели, как араб вылетел из палатки, и засыпали меня вопросами. Я рассказал о драке, но ничего не сказал о том, что произошло между Гордоном и ибн Зарудом.