Кровь богов. Сага мертвых песков

Говард Роберт Ирвин

Американец вскочил на ноги, на ходу вытаскивая саблю, и замер, напряженно вглядываясь в темноту. Гордон нанес удар, ориентируясь на звук. Клинок рассек воздух. Послышался невнятный крик, шарканье ног, затем быстро удаляющийся топот. Кто бы это ни был, он бежал. Гордон пустился вдогонку. Он наткнулся на стену и стал шарить по ней свободной рукой, но к тому моменту, когда ему удалось обнаружить боковой проем, звуки торопливых шагов замерли. Американец зажег спичку и огляделся, впрочем, не ожидая увидеть нечто такое, что давало бы ключ к разгадке. Так и случилось: на каменном полу никаких следов не оказалось.

Гордон не знал, что за существо напало на него. Тело его противника не было волосатым,

как у обезьяны, хотя грива спутанных волос покрывала голову. Однако оно боролось не так, как это делает человек. Гордон чувствовал, как оно пускает в ход свои длинные когти и зубы. Трудно было поверить, что в человеческих мускулах может таиться подобная мощь. И звуки, которые издавало странное существо, не могли принадлежать человеку, какая бы дикая ярость ни охватила его в пылу схватки.

Подняв винтовку, Гордон вышел на карниз. По расположению звезд он определил, что время за полночь, и сел, прислонившись спиной к скале. Он не собирался спать, но, вопреки своему желанию, задремал. Однако вскоре неожиданно проснулся и мгновенно оказался на ногах. Каждый нерв его был натянут, по коже пробежали мурашки в предчувствии страшной опасности, что затаилась совсем рядом.

Но ничто не нарушало безмолвия холмов Аль-Хоур. Гордон решил, что причина его внезапного пробуждения — дурной сон, как вдруг заметил неясную тень, мелькнувшую в черном отверстии пещеры неподалеку, и вскинул винтовку. Эхо выстрела полетело от скалы к скале. Он напряженно ждал, но по-прежнему ничего не видел и не слышал.

Положив винтовку на колени, Гордон снова сел, настороженно оглядывая все вокруг. Он понимал, насколько рискованно его положение. Он был похож на человека, высаженного на необитаемом острове. До караванного пути на юге — целый день тяжелого перехода. Конечно, он мог отправиться туда… если бы Хокстон отказался от своих намерений, что было невероятно. Отряд англичанина двигается по этой дороге. А встретиться с головорезами Хокстона в одиночку, да к тому же пешим… Гордон не питал иллюзий относительно Хокстона. Однако ему грозила еще большая опасность — Шалаан ибн Мансур. Он не знал, почему шейх не преследует его, но не сомневался, что Шалаан прочешет всю пустыню в поисках человека, который убил его людей у источника Эмир-хана и в конечном итоге обязательно настигнет. И Гордону тем более не хотелось оказаться пешим при встрече с воинами Мансура. Здесь, под укрытием пещер, с запасом воды и пищи, у него оставался пусть призрачный, но шанс отбиться. Если окажется, что Хокстон и Шалаан приедут сюда в одно и то же время… это даст возможность спастись. Гордон был воином, который полагался на свой ум в той же степени, что и на оружие. Ему и прежде удавалось сталкивать своих врагов друг с другом. Но в данный момент непосредственную угрозу таили сами пещеры, угрозу, которая, как он чувствовал, была и решением загадки Аль-Вазира. Эта опасность исчезнет только с приходом дня.

Гордон сидел, прислонившись спиной к камню, пока рассвет не окрасил небо на востоке сначала в розовый, а затем в белый цвет. Как только стало светлеть, американец устремил взор на пустыню, ожидая увидеть вдалеке движущуюся линию точек, что означало людей или верблюдов. Но перед ним простиралась только пустынная светло-коричневая равнина и гряда холмов. Косые солнечные лучи проникли в проем пещеры, освещая то, что предыдущим вечером было скрыто в тени. Гордон поднялся и двинулся в глубь катакомб.

Пройдя в туннель, где он первый раз услышал звуки крадущихся шагов, он нашел объяснение одной из загадок: несколько ступеней, выбитых в каменной стене, вели через квадратное отверстие на потолке в верхнюю пещеру. Джинн пещер был в этом туннеле и убежал через проем наверх, выбрав по какой-то причине вместо сражения бегство.

Решив

отдохнуть и немного утолить голод, Гордон направился в Орлиное Гнездо, чтобы там подкрепиться, а затем продолжить исследование пещер. Он вошел в большую пещеру, освещенную ранними лучами солнца, которые проникали через входное отверстие… и остановился как вкопанный.

Согнутая фигура в дверях кладовой выпрямилась и повернулась к нему лицом. На какое-то мгновение они оба замерли. Гордон увидел не человека, а нечто едва напоминающее его — обнаженное существо со спутанной копной волос и бородой, над которой дико сверкали глаза. Перед американцем, казалось, очутился далекий пращур — пещерный человек, держащий по камню в каждой лапе. Однако высокий широкий лоб, наполовину скрытый под шапкой волос, не был скошенным, и лицо, заросшее косматой бородой, не напоминало лицо дикаря.

— Иван! — воскликнул Гордон в ужасе.

Объяснение другой загадки открылось ему со всеми отвратительными последствиями. Аль-Вазир сошел с ума.

Как будто подстегнутый звуком человеческого голоса, голый безумец вскочил и гневно швырнул камень. Гордон увернулся, и камень разлетелся на мелкие осколки, ударившись о стену. Аль-Вазир был выше американца и обладал великолепным торсом, бугристым от мускулов, а ярость сумасшествия, казалось, удесятерила его силы. Гордон, не сводя с русского глаз, положил винтовку у стены. Как только он это сделал, Аль-Вазир неуклюже швырнул в него другой камень и одним прыжком через всю пещеру бросился следом. Из ощерившегося рта безумца вылетел дикий вопль и показалась пена.

Гордон встретил его лицом к лицу и напружинил сильные ноги, готовясь принять удар. Аль-Вазир яростно зарычал, остановившись как вкопанный. Гордон схватил его за руки и стал выкручивать. Не переставая визжать, тот вырывался и дергался, как пойманный в ловушку зверь. Его мускулы были похожи на натянутую стальную проволоку, которая сгибалась и перекручивалась под хваткой Гордона. Его зубы по-звериному щелкнули у горла американца, а когда Аль-Борак инстинктивно отдернул голову, сумасшедший рывком освободился, схватил Гордона за руку и резко дернул вниз, а затем, нащупав рукоять сабли, выхватил лезвие из ножен. Он замахнулся, блеснула сталь, и Гордон, чуя смерть в поднятом клинке, ударил противника в челюсть. Короткий страшный хук достиг своей цели на расстоянии чуть более фута, по силе превосходя удар лошадиного копыта.

Голова Аль-Вазира качнулась, а затем безвольно опустилась на грудь. Ноги подогнулись. Гордон подхватил обмякшее тело и положил на каменный пол. Оставив безумца, американец быстро прошел в кладовую и взял там веревку. Вернувшись к бесчувственному человеку, он обмотал конец веревки вокруг его талии, затем приподнял и посадил, прислонив к каменному столбу в глубине пещеры. Потом обмотал веревку вокруг колонны, завязав сложным узлом на другой стороне. Веревка была достаточно крепка, чтобы выдержать рывки нечеловеческой силы. А повернуться и развязать ее Аль-Вазир не сумел бы. Закончив, Гордон стал приводить отшельника в чувство. Это оказалось нелегкой задачей: будучи в смертельной опасности, американец ударил со всей силой своих стальных мускулов. Только густая борода спасла челюсть противника от перелома.

Вдруг глаза безумца открылись, зрачки дико завращались и, остановившись на лице Гордона, загорелись яростью. Руки с длинными ногтями на пальцах поднялись и потянулись к горлу Аль-Борака. Американец отшатнулся. Аль-Вазир сделал судорожную попытку встать, откинулся назад и согнулся, уставившись немигающим взглядом на своего противника; его пальцы все время бесцельно сгибались и разгибались. Гордон смотрел на сумасшедшего с болью в сердце. Что за жалкий и отвратительный конец мечтам и философским исканиям!