Кровь черного мага 3
Шрифт:
— Я ничего не делал, — жестко произнес я. — Вам это прекрасно известно.
— Конверт переполняет черная магия! — Чистослав принялся выписывать защитные заклятия. — Положите его на стол, господин Адельман.
К Чистославу присоединились остальные. Ульрих осторожно положил конверт в центра стола, отступил подальше, с опаской взглянув на руки. Потом принялся выводить защитные заклинания над трупом, чтобы обезопасить остальных от заразы.
Конверт вдруг взлетел в воздух. Вокруг него возникла сотканная из заклятий защитная сфера. Он медленно разворачивался. Внутри
Из черной пустоты конверта, словно из какой-то черной бездонной бездны вдруг зазвучал голос. Неизвестный имел еще более глубокий бас, чем Финбарр, с неприятными скрежещущими нотами.
Главы Гильдий застыли.
— Кто-нибудь понимает, на каком языке говорят? — Чистослав обвел взглядом своих коллег и остановил его на мне. — Господин Райнер-Наэр? Вы понимаете?
— Не уверен, что вам понравится то, о чем говорят, — я продолжал вслушиваться в слова.
— Переводите уже, черт бы вас побрал! — не сдержался Прегиль.
Я едва заметно дернул плечами и заговорил, стараясь не пропустить ничего, о чем вещал голос неизвестного:
— Ваше время пришло. Время умереть. И эта ваша погибель не наступит мгновенно. Нет. Я растяну это удовольствие ровно на год. Год я буду смотреть, как угасает страна, как угасают люди, как угасает ваша магия. Как все, что вы создавали, обращается в прах. Сегодня такие конверты получат тысячи магов и тысячи людей. Для каждого из них у меня подготовлено персональное проклятье. Каждый конверт раскроется, даже если рука не коснется его, каждое проклятие будет произнесено. Ульрих Адельман, глава Хайдельбергской Гидии, я…
Я замолчал.
— Что дальше?! — заторопил Прегиль.
— Если я произнесу это слово, проклятие станет и моим тоже. Точнее получит двойную силу, — пояснил я. — А проклинать господина Адельмана в мои планы не входит.
— Хорошо, замените слово на «извещаю».
— Я извещаю вас, ваших магов и вашу Гильдию. Через год уже некому будет учиться в вашей академии. Река знаний иссякнет, умы иссохнут. Ваш замок и город погрузятся во тьму невежества, как и все вокруг.
Я смолк почти одновременно с голосом. Где-то за окном оглушительно прогрохотало и фундамент замка содрогнулся, словно ставя точку в произнесенном проклятии. Ульрих Адельман, смертельно побледнев, опустился в кресло, которое едва успел вновь поставить Прегиль, чтобы тот не свалился.
— Ульрих?! Вы в порядке? — Прегиль смотрел на Адельмана.
— Что-то мне нехорошо сделалось.
Маделиф между тем позвала кобольдов и те, через миг вернувшись, передали ей чашку с чаем. В воздухе поплыл аромат лечебных трав. Маделиф принялась отпаивать Ульриха. На меня смотрел Чистослав Черный.
— Все это очень подозрительно, — произнес он, не спуская с меня взгляда.
— Вы сами довольно подозрительный тип, — заметил я безэмоционально.
— Вас позавчера похитил черный маг, господин Райнер-Наэр, — к Чистославу присоединился Прегиль. — А сегодня мы получаем проклятие еще от одного? Не слишком ли много?
— А может быть, от того же самого черного мага? — продолжил Чистослав.
— Я уже сказал, что убил
Маги переглянулись и посмотрели на Маделиф.
— Вы все еще верите ему? — спросил Прегиль так, словно меня рядом не было.
— Да.
— И этот маг вам ничего не говорил? — продолжил допытываться Чистослав.
— О чем? Что есть еще один черный, который разошлет всем конверты с проклятием? Нет. Тот всего лишь хотел, чтобы я отдал дракона, который мне принадлежал. Я не согласился.
Маделиф обернулась в главам Гильдии.
— Снимите с Эгихарда защиту. Он должен получить свою силу обратно. Немедленно!
— Успокойтесь, госпожа Халевейн. Вы слышали проклятие. Этот чертов маг решил над нами поиздеваться в течение года.
Маделиф хмуро смотрела на Адельмана, изучая его состояние.
— Мне кажется, мы упускаем время. Снимите защиту сейчас же. Пусть Эгихард проверит, что за проклятие.
Маги Гильдий смотрели на меня — одни с сомнениями, другие — с настороженностью.
— Все еще надеюсь, что вы примете мои условия, так что убегать или исчезать я не собираюсь, — произнес я. — К тому же, мне с чисто академической точки зрения интересно изучить проклятие.
— Хорошо, — сказал Базилиус Прегиль. — Снимите с господина Адельмана проклятие и мы еще раз подумаем над вашими условиями.
Маги принялись одновременно выводить символы освобождающего заклятия. Даже Адельман, который сидел в некоторой прострации. Когда сеть, отсекающая мои способности, спала, меня на миг обожгло и обдало холодом одновременно. Я выдохнул сквозь зубы и подошел к Адельману. Протянул к нему руку, но так ничего и не сделав, опустил ее.
— Что такое, Эгихард? — встревожилась Маделиф.
Я хмуро смотрел на проклятие, опутывающее Ульриха. Его сердце трепыхалось в похожей черной сети, какая была у Энгуса О’Шэнана. Только от этой сети во все стороны расходились черные, едва заметные нити, которые пронзали пространство. Часть из них была связана с хайдельбергскими магами, находившимися в зале, часть нитей уходила куда-то внутрь замка, а часть в город. Я, озадачившись, потер лоб. Потом вывел золотые руны в воздухе. Черные нити начали слегка светиться и стали видимыми для остальных магов. Маделиф простонала в отчаянии.
— Что это? — спросил Фридемар Дагоберт.
— Это неснимаемое проклятие, — произнес я. — Ну, почти. Если я сниму его с одного проклятого, остальные, с кем он связан этими нитями — умрут.
— Я про подобные даже не слышал, — сказал Прегиль, разглядывая уводящие от Адельмана линии. — А вы откуда о них знаете? Вы что? Черную магию изучали?
— Разумеется. Я только этим всю жизнь на домашнем обучении и занимался, — я поглядел на Прегиля.
— Тогда откуда вы знаете?
— Просто знаю, — я смотрел на Ульриха. — Скажите, господин Адельман, у вас в Гильдии случайно не имеется какого-нибудь секретного архива, где есть книги по черной магии. Мне кажется, пришло время в него заглянуть. Если вы, конечно, хотите жить.