Кровь деспота
Шрифт:
– А откуда ты вообще родом? – спросил Энрико после недолгой паузы.
Я подстегнул лошадей. Тяжелые серые тучи обогнули нас стороной.
– Из деревеньки одной, я уж и названия ее не помню. Рядом были горы, леса и еще один вольный город – Ярв. Там как раз в правители выбился один очень амбициозный человек. Решил устроить завоевание в стиле древней империи нардарцев. Собрал войско из своих и чужих и принялся перекраивать карту северо-западного побережья. Хребет ему переломили быстро, однако дел он успел натворить на два поколения вперед. Ответным походом была
– Ничего себе, – поразился Энрико. – Я читал про те события.
– Ага. Ну, тогда ты знаешь, что потом было. Ярв разграбили их же союзники-сальгуры, которые умело воспользовались неразберихой и начали наступление на вольные города. Наступление отбили, но междоусобиц от этого не уменьшилось. Так что всего-то и оставалось нам, что покинуть насовсем те места и двинуться на юг. Жрать было нечего, поэтому матери пришлось отдать меня странствующим артистам.
– Правда? – не успевал удивляться мой напарник.
Это вновь рассмешило меня до слез.
– Черт подери, Энрико, облапошить тебя проще простого. Серьезно, не обижайся, но тебе крупно повезло, что ты меня встретил. Я родом из другого вольного города, который война не сильно-то и затронула. Отец провалился в соляную шахту, а мать скончалась от удара через год. Вырастила меня улица. Когда попался на воровстве, меня случайно заприметил один из офицеров городского ополчения. Я стал новобранцем, а потом посмотрел на жизнь наемников и понял, кем в действительности хочу стать. Волею случая, так и получилось.
У Энрико был обиженный вид.
– Теперь мне вообще непонятно, где правда, где нет.
– Правда, мой друг, – это то, что ты видишь своими глазами, а не то, что вычитаешь в книжках. Вот представь, знал я одного аристократа, который не то что в бою не был, а, проклятие, даже мышей боялся. Серьезно. Но он был богат, а потому заказал себе биографию, в которой предстал как многоопытный рыцарь, в неопределенное время своими руками победивший целую армию врагов. А то, что в роли его меча выступала шайка разбойников, а в роли вражеской армии – конкурент по добыче олова, конечно же не было принято во внимание. Теперь его дети будут гордиться им, а летописцы через сто лет найдут это жизнеописание и удивятся, какой герой жил когда-то. Это простой пример. Я уж не говорю про завоевателей, которые своих побежденных противников выставляют настоящими мерзавцами и безумцами, какими бы добряками они при жизни ни были. Бумага все стерпит, так что верь себе и не доверяй никому другому. Мне, разумеется, можешь верить, у нас с тобой общие цели и интересы. Я помог тебе поставить на место брата, буду помогать и впредь.
Наш экипаж добрался до большой развилки. Одна часть тракта, такая же широкая, добротно вымощенная, уходила на север Мальдиона, в сторону вольных городов. Другая часть, как указывал знак, вела на восток, в Саракс – пограничный город, после которого наше путешествие будет проходить уже по чужой стране. Дорога была насыпной, отвратительной по качеству. Она виляла между каменистыми
– Слушай, – спросил я у Энрико, вгрызаясь в большой кусок вяленого мяса, – твой отец не думал отправить тебя в какой-нибудь монастырь? Хм, а о свадьбе твоей думал, подыскивал тебе спутницу жизни? Младшему твоему брату вон перед смертью невесту подобрал.
– Если он о ком-то и думал, то точно не обо мне.
– Ну, а девка у тебя была какая?
Энрико смущенно закивал и произнес, глядя в облака:
– Дочь одного из городских префектов. Гиона. Так ее звали.
– Померла?
– Нет! Нет, что ты. За другого вышла. За магната-корабельщика с побережья.
– Вот так любовная история, – хмыкнул я.
– Ты спешишь с выводами, Фосто. Мы любили друг друга, и я твердил отцу, что хочу быть с ней. Он мог бы помочь мне в этом, но в итоге только отмахивался. А Гиона… Она не могла перечить своему отцу.
– Сбежали бы, – пробормотал я, жуя.
– Куда? Куда податься без денег и связей, без благословения родителей? Они могли легко помешать нашему счастью – у префекта немало власти. Разве можно подвергать опасности любимую?
Я дожевал свой кусок.
– Ну, смотри, друг, я тебе в отцы гожусь. Мне тридцать семь или тридцать восемь. Святые голуби, я даже не помню, но не в этом суть. Твой отец, возможно, был бы не против пристроить своего сына к такой семье, но, скорее всего, префект заломил за свою дочурку слишком большую сумму. Либо магнат твой не вовремя подсуетился. В любом случае смирись с тем, что произошло. Родитель твой вряд ли в этом виноват.
– Зато он виноват в том, что мы едем сейчас черт знает куда.
– Подожди, еще спасибо ему скажешь и цветочки на могилу принесешь.
Когда мы преодолели первую возвышенность и дорога выровнялась, уже близился вечер. Небо было чистым, лишь немногие облака, похожие на иглы, гуляли по нему.
За полдня никаких встречных и попутных экипажей. Единственными живыми душами, кроме нас и стервятников, оказались двое караульных в небольшой сторожевой башне с конюшней. Я поприветствовал их и по доброте душевной поделился скромными запасами хмельного напитка. Увы, никаких важных новостей они нам не поведали.
Через час после этой заминки мы выехали на просторную равнину с высокой и сухой травой. Это место было известно как Хромой Перевал. Название, как я слышал, пошло от того, что по обе стороны от дороги, пусть и на почтительном расстоянии, возвышались холмы и даже одинокие скалы. Все это напоминало настоящий горный перевал. Хромым же он был потому, что преодолеть его мог даже одноногий.
И вот на этом, с позволения сказать, перевале нам неожиданно встретились два пеших попутчика. Я никогда не жаловался на зрение, но их отчего-то увидел лишь на близком расстоянии. Будто вынырнули они откуда. Кустов и небольших рощиц тут было предостаточно.