Кровь и грязь
Шрифт:
— Отец!
— Знаю-знаю. Молчу, радость моя. Делай что хочешь и до конца жизни оставайся не при делах.
— А у тебя на уме, конечно, одни только «дела»!
— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. — Скирлох покосился на Орелию, которая очень внимательно изучала какую-то дурацкую рыбацкую шляпу. — Пора остепениться. Мы с твоей матерью… кстати, где она?
— … все утро пыталась тебе сказать, что едет к бабушке Гейс на пару дней, чтобы помочь ей с дровами на зиму.
— Да? Неудивительно, что я пропустил мимо ушей
— Это повод. — Анора хотела подложить на блюдо еще булок, но Скирлох остановил ее руку.
— Что ты сказала? Повод?
— Ну да, чтобы отвлечься.
— От чего это?
— То-то и оно, что не от чего. Мама давно уже ровным счетом ничем не занимается. Ты освободил ее от всех забот и работ. Даже по дому.
— Ого! Скажите пожалуйста! Какой я, оказывается, негодяй.
— Никто этого не говорит. Мы все тебе благодарны. — Она обняла отца за шею. — И все любим. Но маме иногда, очень редко, тоже хочется быть кому-то нужной.
— Она нужна мне. Тебе. Разве нет?
— Думаю, тебе стоит просто почаще ей об этом напоминать.
Скирлох мгновение выглядел растерянным и даже отчасти расстроенным. Убедившись, что в действительности ничего страшного не произошло, он оглянулся на Орелию и сказал, понизив голос:
— Анора, твоему отцу сегодня очень крупно повезло. Скоро мы будем богаты.
— То есть ты имеешь в виду, что сейчас мы еле-еле сводим концы с концами?
— Вот видишь, ты даже не понимаешь, о каких деньгах я говорю. Тот парень, помнишь, я рассказывал тебе о новом строителе, которого где-то откопал Локлан?
— Это который «далеко пойдет»?
— Именно! Кстати, я выяснил, что его зовут Хейлит… или Хейзит. Короче, неважно. У парня настоящий талант. Ты бы видела, какую они возле глиняного карьера печь отгрохали!
— Печь?
— Сегодня я видел ее собственными глазами. И разговаривал с Локланом. Мы будем… продавать! — Он чуть не пел.
— Мы? Печь?
— Какая ж ты у меня глупышка! Не печь, конечно, а то, что в ней будет производиться. Локлан предложил очень неплохие условия. А я знаю, как можно еще их улучшить.
— Кому нужно будет столько горшков? — удивилась Анора. — Ты не прогоришь?
— Это ты кого спрашиваешь? Меня? Твоего умного отца? Позор на мои седины! — Скирлох смеялся.
— У тебя нет седин.
— То-то и оно! Разве я сказал, что там будут обжигать горшки?
— А что тогда? — помешала их разговору незаметно подошедшая к столу Орелия.
— А тебе отец не рассказывал? Он ведь там тоже в деле.
Анора поморщилась.
— Нет, не рассказывал, — призналась Орелия. — Он со мной вообще мало делится.
— Быть может, он прав. — Скирлох потрепал дочь по щеке. — Мне тоже иногда следовало бы держать язык за зубами.
— Ну расскажи, па!
— Анора, я сказал, хватит!
— Ты сказал не хватит, а что в
— Нечто гораздо более полезное. И выгодное.
— Мы не сомневаемся. И это называется…
— Пока это никак не называется. Точнее, называется, но я не запомнил. Одним словом, камни.
— Камни…
— Да, камни.
— Ты уверен? Ничего не напутал? С какой стати твоему Хейлиту или Хейзиту понадобилось обжигать камни? С твоих слов я была о нем более высокого мнения.
— Ну вот, ты опять ничего не поняла. — Скирлох довольно пошлепал себя по животу и подмигнул Орелии: — Обжигать будут не камни, а глину. Чтобы получились камни!
— Хочешь сказать, что получится дешевле, чем их выкапывать?
— Ну конечно же! Ты когда в последний раз видела, чтобы откуда-нибудь к нам привозили камни?
— В детстве видела.
— В детстве! То-то и оно, что в детстве. А представь, что будет, когда все смогут строить себе дома из камня!
— А заставы? — снова подала голос Орелия.
Скирлох внимательно посмотрел на нее.
— И заставы тоже. Все можно будет сделать из камня. То есть из глины, превращенной в камень. Я уже видел несколько штук. Твердые, прочные, легкие. И обтесывать не надо, потому что сразу принимают форму, которую им задают. Одинаковые, и продавать легко: хоть на вес, хоть по штукам. Нет, что и говорить, Хейлит молодец! Или Хейзит…
— Хейзит, — подсказала Орелия. Оба разом посмотрели на нее: отец с удивлением, дочь — с толикой зависти. — Так его назвал отец, когда нас знакомил.
— И ты молчала?! — обиделась Анора, втайне подозревавшая нечто подобное. Кто же не хочет познакомиться с Орелией!
— А ты и не спрашивала. Откуда мне знать, что ты тоже про него слышала? Мне он особенным совсем не показался. Обычный парень.
— Раз такое дело, Орелия, у меня к тебе большая отеческая просьба, — заерзал Скирлох. — Если встретитесь с ним где-нибудь, хоть сегодня у этого вашего, как его, Кадмона, хоть завтра — у кого другого, так вот, ты бы познакомила его с Анорой, а? У меня почему-то предчувствие, что она может ему приглянуться. Пообещай мне Орелия, будь добра.
Орелия пообещала, а про себя подумала, что обычно люди женятся по обоюдному желанию. И едва ли такое желание вспыхнет у этого Хейзита при виде Аноры. Тем более в присутствии самой Орелии. Она-то прекрасно помнила, как он смотрел на нее во время той первой и единственной пока встречи. Будь он бедным строителем, еще куда ни шло. Но, судя по рассказам отца, а теперь еще и Скирлоха, парень придумал нечто действительно стоящее. И стоящее недешево.
— Ну ладно, — продолжал между тем рассуждать вслух заботливый родитель. — Накормили вы меня, напоили, побегу дальше. Пока Локлан не передумал. Нужно до заката с моими людьми успеть переговорить. Чтобы с самого начала все правильно сделать. На исправление ошибок времени уже не будет.