Кровь и Вино. Любимая женщина вампиров
Шрифт:
— Я хочу еще немного помучить Амадея, — призналась, качнув бедрами на мужских ногах.
— Вообще-то я тебя слышу, — напомнил о себе вампир, шумно сглотнув. — И вижу… Предки, Рори, почему ты такая горячая, когда властная?
В каждом его слове звучало восхищение, нетерпение и огромный соблазн. Он словно облизнул меня полностью одними только словами, составляя их в такую конструкцию, что под ребрами задрожало.
— Так разреши мне использовать руки: я обещаю, он просто лопнет от зависти и познает твою месть целиком.
—
За мгновения выпутавшись из плена, Адриан сдал себя с потрохами, дав понять, что ему нисколько не мешали упавшие рукава и только мое желание и собственный контроль держали узду.
Уронив меня на грудь, руки, скользящие по спине, разделились, атакуя планомерно и уверенно. Одна поднялась, сжимая мою шею и заставляя запрокинуть голову, другая прокралась под мешавшую юбку, отбрасывая ее полы в сторону и позволяя коварным пальцам нырнуть под тонкое белье, сжимая ягодицу в ладони.
Больше Адриана ничего не сдерживало. Повинуясь желаниям, он опустился немного ниже, ловя губами болезненно-остро сжавшиеся соски.
— Хочу целовать тебя всю, — пьяно шептал он, сжимая мое тело лишь двумя руками, а казалось, что сотней.
Его касаний было так много, что моя сдержанность и контроль полетели в бездну, до боли поджимая бедра и раскованно открывая рот. Вампир рисовал поцелуями неведомые узоры на моем теле, кусал губами, касался языком, слизывая возбуждение и поднимая его на новую высоту.
И внезапно я ощутила… голод.
Ни с чем не сравнимый голод тянул меня вперед, жадной пастью смыкая челюсть на горле и выкручивая руки до рези в костях. Я горела пламенем, не замечая, как собственные пальцы, уже преодолевшие препятствие ткани, обхватывают горячий бархатный ствол.
Платье свободно висело на поясе, открывая вид на покачивающуюся и налившуюся грудь, которую вампир продолжал изучать губами, до сладкой боли сжимая темные вершинки. Треск под кожей звучал все громче, подсказывая, что скоро я могу разломиться пополам от собственных желаний, которые ушли далеко вперед, оставив ласки позади.
— Хочу тебя, нежная моя, — рвано прошептал Адриан, отвлекаясь всего на секунду. Пьяно качнув головой, я даже не вскрикнула, когда толкнувшие меня мужские бедра на секунду разорвали наш контакт.
Зашуршала ткань белья, скользя по моей ладони. Упираясь коленями в диван, я только вздохнула, чувствуя, как чуткие пальцы сдвинули последнюю преграду в сторону, оставляя лишь оголенные нервы, трепещущие от каждого стона.
Он оставлял за мной выбор, опустив руки на бедра, но не став давить. Сгорая от нетерпения, я медленно опустилась, все это время держа в пальцах горячий ствол.
Он входил до безобразия легко, скользя кожей по влаге и усиливая желанное проникновение, гудящее у развилки ног. Вздрагивая от напряжения, опустила бедра
— Можешь считать, что я наказан, — пыша праведным гневом и бурлящим нетерпением, прорычал Амадей, прижимая мой рот к своему.
Напомнив, что мы здесь не одни.
Первую же неугодную вампирам мысль вышиб короткий толчок мужских бедер, разомкнувший мои губы и позволивший Амадею углубить поцелуй. Убедившись, что убежать я уже просто не смогу, Адриан поднял руки выше, сдвинул груди вместе и припал к ним губами, порочно и откровенно втягивая в рот заколовшую искрами кожу.
И вновь мне казалось, что рук вокруг меня куда больше, чем есть на самом деле. Они были везде, ласкали, сжимали требовательно, но нежно, гладили, исследуя самые отзывчивые точки тела.
Перехватив мою повисшую плетью ладонь, возвышавшийся над нами Амадей опустил ее себе на грудь, уводя движение ниже, к кромке брюк, где ощущались напряженные мышцы, острым уголком стремящиеся вниз.
Амадей и вел меня, и позволял делать все, что мне заблагорассудится. Разжав свои пальцы, он несдержанно зарычал, стоило им, повинуясь моей воле, накрыть возбужденный пах.
— Ты нестерпимо возбуждающая. У меня от тебя туман перед глазами, — шептал он, пока Адриан медленно скользил во мне своим достоинством, только пробуждая аппетит. — Я бы не выпускал тебя из постели неделями, пока ты не запросишь пощады. Моя милая, сладкая, госпожа-недотрога-развратница. Съел бы… Кусал бы тебя до стонов и красных отметин…
Каждое его слово набатом звучало в голове, и именно в ту секунду я окончательно поняла, что сдаюсь. Выбрасываю белый флаг и готовлюсь к капитуляции, умоляя своего палача о казни.
Рухнул последний бастион моей нравственности, и голодное желание качать бедрами резче и глубже ощущалось отпечатками чужих губ. Нет, не так… Мне нужны были их губы и руки. Именно этих вампиров, переломавших меня и собравших заново в свободную, любимую и до одури влюбленную женщину, стряхнувшую с себя лицемерные маски.
Выкрутившись из неумелой, но откровенной ласки, Амадей обошел нас со спины, невинно обнимая меня за талию, и уверенно потянул вверх. Неожиданный полет оказался недолгим: вампир, рухнувший на соседнее место, прижал мою спину к своей груди и без сомнений накрыл ладонью неудовлетворенную плоть.
— Покомандуй еще, Рори. Что мне делать? Гладить тебя здесь?
— Да-а-а, — простонала, чувствуя затанцевавшие на коже пальцы.
— Или, может, чуть поглубже?
— Высшие… Почему ты так со мной поступаешь?..
Ответа не требовалось, поскольку сорвавшийся с губ вопрос был исключительно из-за страданий, причиняемых недостаточной лаской.
— Потому что люблю.
Узловатые костяшки нырнули глубже, задвигавшись внутри. Запрокинув голову на мужское плечо, я выгнулась, поддаваясь этим движениям.