Кровь и железо
Шрифт:
— А-а-а! — завопил убийца, когда Глокта дотронулся до нерва. Он попытался что-то сказать, но со щипцами во рту из этого вышло меньше толка, чем у практика Инея.
— Спокойно, спокойно, у тебя была возможность сказать свое слово. Может быть, позже тебе представится еще одна. Я пока не решил. — Глокта положил иглу обратно на стол, печально покачивая головой. — Твои зубы — это позор. Отвратительно! Решительно заявляю, что они вот-вот выпадут сами по себе. И знаешь что? — продолжал он, беря со стола маленький молоточек и зубило. —
Плоскоголовые
Наступило серое утро, в лесу было холодно и мокро. Ищейка сидел и думал о том, что раньше все было лучше, чем сейчас. Так он сидел, следил за вертелом, поворачивал его время от времени и старался не слишком нервничать из-за того, что приходится долго ждать. Тул Дуру не помогал ему в этом. Он расхаживал взад-вперед по траве, огибая древнюю груду камней и снова поворачивая назад, — стаптывал свои огромные сапоги, нетерпеливый, как бешеный волк. Ищейка смотрел, как Тул вышагивает: топ, топ, топ. Он давно понял, что великие бойцы хороши только для одного дела: для боя. Для всего остального, особенно для ожидания, они ни к черту не годятся.
— Может, присядешь, Тул? — спросил Ищейка. — Удобных камней здесь полно. У огня теплее, и все такое. Сядь, дай своим топталкам отдохнуть, а то я начинаю дергаться.
— Ты мне предлагаешь сесть? — прогремел гигант, сворачивая к Ищейке и нависая над ним, словно огромный дом. — Как я могу сидеть, да и ты тоже?
Потом он нахмурился, принялся разглядывать развалины и всматриваться в чащу из-под тяжелых бровей.
— Ты уверен, что это правильное место?
— Это правильное место. — Ищейка уставился на каменную россыпь, отчаянно надеясь, что не ошибается. Однако он не мог отрицать, что ни единого знака пока не видно. — Придут они, придут, не волнуйся.
«Если их всех не поубивали», — добавил он мысленно. У него хватило ума не произносить это вслух. Он провел достаточно времени бок о бок с Тул Дуру Грозовой Тучей, чтобы знать: этого парня лучше не волновать понапрасну, если не хочешь, чтобы тебе проломили голову.
— Уж лучше бы они приходили поскорее, вот что. — Огромные руки Тула сжались в кулаки, вполне подходящие для того, чтобы крошить скалы. — Мне не по вкусу сидеть тут без дела, задницу проветривать!
— Мне тоже, — сказал Ищейка, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. — Но не надо кипятиться, парень. Они подойдут очень скоро, как мы и планировали. Место то самое.
Он поглядел на кабана, что шипел на вертеле, роняя в огонь капли сочной подливки. Рот наполнился слюной, в ноздрях стоял запах жаркого… и чего-то еще, кроме этого. Всего лишь слабая струйка. Ищейка поднял голову, нюхая воздух.
— Ты что-то учуял? — спросил Тул, вглядываясь в деревья.
— Да, вроде бы.
Ищейка наклонился и поднял с земли свой лук.
— Что там? Шанка?
— Не знаю. Может быть.
Он еще раз понюхал воздух. Пахло человеком,
— Мать вашу, я мог бы убить вас обоих!
Ищейка резко обернулся и чуть не упал, с трудом удержав в руке лук. Он увидел Черного Доу меньше чем в десяти шагах с подветренной стороны — тот подкрадывался к костру с неприятной усмешкой на губах. За его плечом стоял Молчун, чье лицо было по обыкновению непроницаемым, как стена.
— Ах вы, гады! — взревел Тул. — Я чуть не обделался из-за этих ваших штучек!
— Ну и отлично, — насмешливо отозвался Доу. — Тебе не помешало бы сбросить немного веса, черт возьми.
Ищейка перевел дыхание и бросил лук на землю. Приятно убедиться, что они ждали на правильном месте, но не стоило ему так пугаться. Он все время дергался с тех самых пор, как увидел Логена падающим за край того обрыва. Девятипалый просто рухнул туда, и ничего нельзя с этим поделать. Такое может случиться с кем угодно и в любое время — смерть. Это факт.
Молчун перебрался через наваленные камни, поприветствовал Ищейку еле заметным кивком и уселся рядом с ним.
— О, мясо! — гаркнул Доу, проталкиваясь мимо Тула. Потом плюхнулся возле костра, оторвал от туши ногу и впился в нее зубами. Вот и все их приветствие после разлуки длиной в месяц или даже больше.
— Правду говорят: богат тот, у кого есть друзья, — пробормотал Ищейка вполголоса.
— Что ты сказал? — с подозрением буркнул Доу, озираясь вокруг холодными глазами. Его рот был полон кабаньего мяса, грязный щетинистый подбородок блестел от жира.
Ищейка поднял раскрытые ладони в примиряющем жесте.
— Ничего такого, на что стоило бы обижаться.
Он провел достаточно времени бок о бок с Черным Доу, чтобы знать: лучше самому перерезать себе глотку, чем заставлять этого гнусного подонка злиться.
— Были какие-нибудь проблемы с тех пор, как мы разделились? — спросил он, чтобы переменить тему.
Молчун кивнул:
— Кое-какие были.
— Треклятые плоскоголовые! — рявкнул Доу, и кусочки мяса из его рта полетели в лицо Ищейке. — Они повсюду, чтоб им провалиться! — Он махнул кабаньей ногой, словно клинком. — С меня достаточно этого дерьма! Я возвращаюсь на Юг. Здесь чересчур холодно, черт побери, и повсюду шныряют эти долбаные сволочи! Я иду на Юг!
— Ты что, боишься? — спросил Тул.
Доу повернулся к нему, глядя снизу вверх с широкой желтозубой улыбкой, и Ищейка поморщился. Это чертовски глупый вопрос. Если есть кто-то, кто ничего не боялся никогда в жизни, так это Черный Доу. Он просто не знал, как это — бояться.
— Боюсь горстки шанка? Я? — Доу неприятно рассмеялся. — Мы тут устроили им кое-чего, пока вы двое дрыхли. Некоторые получили от нас теплые постельки и теперь спят в них. Может, даже слишком теплые.
— Мы их сожгли, — пояснил Молчун. Он уже наговорил столько, сколько обычно ему хватало на целый день.