Кровь королей
Шрифт:
— Говорят, ты тот самый «Карпатский Зверь», — раздался сладкий голосок Лейтреда, — Все тебя так боятся, слагают песни, легенды, страшилки для рассказов у костра. На деле ты не так уж и ужасен, — лишённые ресниц глаза изучали того с ног до головы.
Сражение прекратилось. Оставшаяся горстка флибустьеров и разбойников в несколько десятков человек уже не кидалась на лезвия клинков, а стояла, готовая сдаться на милость Его Величества. И, дабы всех прямо сейчас не перебили, видимо, адмирал и начал хоть какую-то дискуссию с окружившими их гвардейцами и в частности с их военачальником.
— А
— Хм, — сделал вид, что задумался адмирал, — Скорее какие-нибудь рога, свиное рыло и клыки, четыре руки, как у дэвов или титанов, даже не знаю. Что-нибудь эдакое, а не мужчину в наплечниках с волосами, которым бы не помешал хороший уход, — недовольно морщилось молодое лицо главы пиратского восстания, разглядывая взъерошенные локоны паладина.
— Я причешу их, если это твоё последнее желание, — лязгал его загробный голос, пока мужчина подходил к знатно разодетому Лейтреду.
— Что ж, с желаниями я лучше повременю, надо потратить такое право на что-нибудь более достойное, — воспротивился тот.
— Ты всерьёз думал взять Олмар? Пока там король, пока там архимаг, пока там я? — улыбался паладин, — Я сокрушитель оков, я тень смерти, карпатский зверь, сама необратимость! А кто ты? Жалкий тонюсенький человечишка в мундире, который он не заслуживает.
— Я? Между прочим, адмирал Лейтред, — жеманно представился тот с поклоном, — Гроза морей, глава пиратов, — скромно представлялся он, отведя взгляд в сторону, — Морские боги миловали, и вот я здесь, — вернулся он снова взором на лицо Эйверя.
— Чего? Что он несёт? — раздавались вокруг него недовольные возгласы свои же, — Какие к чёртовой матери морские боги?
— А наши божества, — Эйверь угрожающе шагнул ближе, — Тебя уничтожат, — припугнул он лидера пиратов скорой смертью.
— Да? О, а я-то думал это ты здесь всех убиваешь, — усмехнулся адмирал с приветливой улыбкой.
— Я бы тебя сломал и голыми руками, — заверил того рослый воин.
— Сомнительно, зверь, что без своих крутых доспехов и замещающего грусть по маленькому члену огромного меча, — перешёл он резко на вульгарные оскорбления, — Ты бы смог положить вручную всё моё войско, — покачивал он сомневающейся головой, поправляя кружевные манжеты на рукавах, презрительно даже не поглядывая на воеводу.
— Что, может, проверим, а? Ты и я, без этих доспехов, — нарывался паладин на поединок, тут же отстегнув наплечники крепкими пальцами, так что те упали на примятую траву.
Следом он протянул вбок правую руку со своим фламбергом и демонстративно разжал пальцы, чтобы и меч его рухнул вниз, оставляя как бы беззащитным перед лицом вражеского адмирала. Того этот жест явно заинтересовал.
— А отчего бы и не попробовать, — согласился лидер головорезов, взглянув на хмурое лицо задиры, разоблачавшегося из своих титановых пластин.
Из всей защиты бронированным у Эйверя оставалась только обувь, так как впаянные части сейчас снять было невозможно, а биться босяком как-то неестественно и несолидно. Адмирал тоже, казалось, был без брони. Лишь эльф Кифлер знал, что под тканями мундира есть ещё и надетые металлические пластины,
Но плюс ко всему у Лейтреда была шпага, в то время, как Эйверь без меча так ничего и не взял в свои толстые крупные пальцы. Он же обещал биться «голыми руками», а потому готов был размозжить череп оппонента прямиком так. Этот самопровозглашённый адмирал ему казался очень щуплым и хилым, не достойным даже большой траты времени.
— Тогда начали, — торопил его паладин, приняв боевую стойку и сжав пальцы покрепче, — Правый зовут Бэйтс, в честь старшего брата, а левый Куэдис в честь среднего брата, — знакомил Эйверь соперника со своими кулаками, — И они будут последним, что ты в своей жизни увидишь, — обещал он.
— Моё превосходительство, Адмирал Лейтред, гроза морей, главарь пиратов, — снял он с тёмных длинных волос свою шляпу с пером и низко поклонился, после чего водрузил её обратно на красивые, но в свете последних событий затяжной осады не слишком ухоженные волосы, — Как интересно, а в честь кого ты называешь…
— Да заглохни ты уже и доставая свою саблю! — рявкнул Эйверь, не дав тому договорить и отпустить очередную вульгарную шуточку, направившись на соперника.
Сейчас на нём осталась белая хлопковая рубаха с синим кружевным оформлением по контуру, да красные плотные колготы, не стесняющие в движении, подобные которым из-под бриджей красовались у разных лордов на торжественных вечерах.
И они приступили к дуэли на небольшом пространстве, огороженным и своими и пиратскими войсками, где на траве валялись меч и доспехи паладина, рискуя попасть кому-нибудь под ноги. Но сдвигать или убирать их ближе к какому-то краю он сейчас ничуть не желал, мечтая побыстрее со всем покончить, в частности с Лейтредом.
Тот, несмотря на факт, что вооружён в этом поединке был только он, успевал лишь отскакивать от крупных кулаков, намеривающихся сломать ему нос да выбить зубы, если не лишить сознания, а то и жизни, с одного удачного удара. Даже при том, что где-то там помимо военно-морского костюма на нём ещё были защитные пластины, движения адмирала казались невероятно лёгкими и отточенными.
Эйверь ощущал в нём годы тренировок и потенциальную военную подготовку. Кто-то учил его не просто фехтовать, защищаться и колоть ударами сабли вперёд, но и действительно достойно держаться в драке, избегая всевозможных побоев. Однако каждый раз, когда лезвие наточенной шпаги задевали руки могучего воина, на тех не оставалось вообще ни царапин, ни порезов.
— Да что же это, — наконец промолвил озадаченный адмирал, когда уже, отскочив от прямого удара, рубящим взмахом намеривался отсечь врагу кисть руки, а получил лишь пружинящую отдачу всей своей силы обратно через лезвие ударившееся, словно о прочный камень.
— Что? Плохо тебе? Хрустит твоя тростинка? — имел он в виду тонную шпагу в руках Лейтреда, — Мне кажется, многие стали забывать, что я — Эйверь! Я неуязвим! — ринулся он с этим кличем прямиком на своего врага, не желая больше терять ни секунды.