Кровь королей
Шрифт:
сражением. Он видел последний бой Двадцать пятого легиона и сейчас с
нарастающим волнением смотрел, как разворачивается для атаки кавалерия
готов. Вспышки молний сверкали на остриях тысяч копий, могучие кони месили
копытами землю, хрипели, стремясь сорваться в неудержимый галоп. И вся эта
огромная сила готовилась обрушиться на последний оставшийся в строю легион.
- Да чего же мы ждем?!
– яростно прошептал он.
– Почему нет сигнала?!
Время
- Спокойнее, вождь, - ответил Одоакр.
– Красс отдал ясный приказ. Мы
должны стоять, пока не услышим сигнал.
- Поздно будет...
С неба хлынули потоки дождя. И в это время готская кавалерия рванулась
вперед. Лес копий опустился для таранного удара, за плечами всадников,
словно крылья хищных птиц, развевались плащи, вперемешку с раскатами грома
метался над полем боевой клич готов:
- Эврих! Эврих!
- Не удержат, - пробормотал Одоакр. Кассий не ответил, все его чувства
были сейчас там, где катилась на строй легиона огромная масса тяжелой
конницы.
Но навстречу конному валу вдруг вылетел небольшой отряд римских всадников.
Это была тысяча букеллариев Цестия - гвардия императора Запада, цвет римской
армии этого времени. Вынужденные обходит болото на левом фланге и холм, на
котором все еще держались остатки Двадцать пятого легиона, готские всадники
вынужденно стянули фронт атаки - на это и рассчитывал Цестий, бросая своих
людей против двадцатикратно превосходящего их врага.
Две волны всадников столкнулись с ужасным грохотом. Копья били в щиты,
кони налетали друг на друга, те, кто пережил первый удар, хватали мечи, - на
линии столкновения завязалась жестокая рубка, но исход ее был предрешен, -
тысячи готских всадников напирали на небольшой отряд Цестия. И тут, спеша
воспользоваться заминкой в рядах врагов, вперед двинулся Четвертый.
- Сигнал, вождь!
– проорал Одоакр в ухо Кассию. Только тут квестор
стряхнул наваждение, поглощенный происходящим, он и правда чуть не пропустил
долгожданный рев римских букцин - на другом конце долины солдаты Красса
пошли в атаку.
- За мной!
– выкрикнул Кассий, поднимаясь во весь рост.
– Смерть варварам!
За наших братьев! За Рим!
Двадцать четвертый легион и германские федераты стремительно спускались с
холма, заходя во фланг смешавшей строй армии готов.
Разгром был полным. Оказавшись в окружении, видя со всех сторон римские
значки и наступающие легионы, готы дрогнули. Несмотря на все старания Эвриха
и других вождей установить
начали без команды прорываться из кольца, другие бежали, бросая оружие, иные
сдавались римлянам. С начала последней атаки прошло менее часа, а римлянам
осталось лишь преследовать бегущих врагов. План Красса удался, но к радости
от одержанной победы примешивалась изрядная доля горечи - победа досталась
римлянам дорогой ценой.
Ливень внезапно начавшись, так же внезапно прекратился. Среди разрывав туч
проглянуло солнце, осветив тусклыми лучами безрадостную картину. Двадцать
тысяч готов и восемь тысяч римлян осталось лежать на поле сражения. В
доспехах, забрызганных кровью, Кассий шел среди трупов и комок подкатывал к
горлу, когда он видел алые плащи легионеров Двадцать пятого, тех, кто,
выполняя приказ, не отступил ни на шаг, и чья доблесть дала римлянам время
для победного маневра.
У подножья холма сидели и стояли, опираясь на скутумы, несколько сотен
изможденных людей в изрубленных доспехах, многие были изранены - это было
все, что осталось от легиона. Они почти не разговаривали, многие то и дело
прикладывались к походным флягам. Над телом Варгунтия рыдал, не скрываясь,
Копоний.
- Как же ты это так?
– едва слышно говорил он.
– А фалернское-то мое? Не
верю, не верю...
Кассий отвернулся, чтобы не видеть горе старого легата. И тут же его
взгляд наткнулся на скорбную процессию - несколько всадников несли на плаще
своего командира. Цестий был еще жив, но глубокая рана в груди не оставляла
сомнений - до утра он не доживет.
'Красс пожертвовал этими людьми ради победы', - подумал Кассий. 'Был ли он
прав? Красс... Но где же он сам?'
Только сейчас квестор понял, что полководцу давно бы следовало появиться.
Он в тревоге посмотрел туда, где возвышался орел Шестого легиона. Почему
Красс не спешит ободрить людей, отдать приказ, что делать дальше? Где же он?
Охваченный внезапной тревогой, Кассий обернулся к контуберналу, вскочил на
коня и помчался к дальним холмам, с которых спустились солдаты Шестого.
'Неужели?!' - с ужасом думал он. 'Боги! Только не это!'
Красс лежал на земле под значком легиона. Тень орла падала на его грузное
тело. Кто-то позаботился ослабить ремни его лорики, кто-то сунул под голову
скатанный солдатский плащ. Рядом сидел Лициний, его шлем покоился на земле.