Кровь Люцифера
Шрифт:
Три стригоя стояли вокруг треугольником. Все они были выше его; крепкого телосложения; их кожу покрывали шрамы и татуировки. Каждый из них был вооружен тяжелой кривой саблей. С оружием они обращались не слишком умело, но были сильнее и быстрее, чем Рун. То один, то другой кидался вперед, пытаясь порезать ему руки, лицо или грудь.
Они могли прикончить его в любой момент, но вместо этого предпочитали играть с ним, как коты с испуганной мышью.
«Но я не мышь».
Он старался отражать их удары, наблюдал за их действиями и искал
Вверх по лестнице струился дым. Где-то там, внизу, сражался Христиан, но Рун потерял его из виду после того, как попытался преследовать безжалостного волка, который проскочил мимо него мгновение назад. Рун слышал, как зверь выбил дверь этажом выше, слышал крик Софии, но по-прежнему не мог вырваться из окружения этой троицы и прийти на помощь другим.
«По крайней мере в одиночку».
Резкий крик и звон стали подсказали ему, что Христиан еще жив. А как же Элизабет? Она явилась к нему на подмогу несколько долгих мгновений назад, слетев по ступеням, точно черный сокол, и набросилась на двух противников, включая того стригоя, который ранил Руна в правую руку.
Графиня и двое ее врагов исчезли в дыму.
«Жива ли она еще?»
Отвлекшись на эту мысль, Рун слишком медленно отреагировал на очередной рывок самого крупного из его противников. Его сабля скользнула по ребрам Руна. Второй враг набросился на него со стороны раненой руки. Корца никак не мог...
Неожиданно второй нападающий исчез, скрывшись в пелене дыма. Оттуда донесся булькающий крик. Двое других стригоев подступили ближе, и тут в поле зрения показалась маленькая темная фигура, бегущая по ступеням вверх к площадке второго этажа.
Элизабет.
В руках у нее был широкий меч, с которого капала черная кровь. Оружие выглядело нелепо огромным в ее изящных руках, но она держала его легко, как будто не чувствуя веса стали.
Большой стригой метнулся к ней; его сабля мелькала в воздухе быстрее, чем мог уловить взгляд Руна. Но в последний миг Элизабет уклонилась, развернувшись на одной ноге, сделала круговой взмах мечом и снесла голову нападавшему.
Безголовое тело твари покатилось вниз по ступеням позади нее.
Рун воспользовался тем, что оставшийся стригой отвлекся на ее «танец», и кинулся на него, вонзив свой карамбит ему в затылок и рывком запястья перерезав позвоночник врага.
Когда тот безжизненно обмяк, Корца пинком перекинул его труп через перила.
Элизабет присоединилась к нему; обе ее руки были окровавлены, лицо тоже забрызгано кровью.
— Слишком много, — прохрипела она. — Едва справилась.
Он поблагодарил ее касанием свободной руки. Она сжала его ладонь.
— Если действовать вместе, мы все еще можем пробиться к выходу, — предложила графиня.
Рун привалился к стене. Кровь текла из доброй сотни порезов на его теле. Если бы он был человеком, то умер бы уже раз десять. Но Корца и так чувствовал себя ужасно слабым.
Указав рукой вверх,
— Эрин и Джордан. Мы не можем их бросить.
Вой безжалостного волка напомнил ему об опасности.
Элизабет обняла его за плечи, помогая выпрямиться.
— Ты едва стоишь на ногах.
С этим он спорить не мог. Спасение остальных приходилось отложить ненадолго. Рун снял с пояса фляжку с вином и осушил ее одним долгим глотком. Элизабет молча и терпеливо стояла рядом с ним, охраняя. Он вспомнил давно минувший день, когда они шли через поле, окутанное весенним туманом, очень похожим на этот дым. Тогда она была еще человеком, а он — сангвинистом, не свершившим свой грех.
Закрыв глаза, Рун ждал искупления.
И оно швырнуло его во времена тяжелейшего его греха.
Воспоминания проносились сквозь него, но у него не было сейчас времени на покаяние, и он боролся с ним, зная, что оно с удвоенной силой вернется к нему после следующего глотка освященного вина.
И все же обрывки прошлого вспыхивали в его разуме.
...запах ромашки в давно разрушенном ныне замке Элизабет...
...отблески огня в этих серебристых глазах...
...прикосновение ее теплой нежной кожи, когда он взялее...
...ее тело, умирающее в его объятиях...
...его глупый, ужасный выбор...
Он вернулся в настоящее, по-прежнему чувствуя на языке вкус ее крови: теплый, соленый и живой. Рун схватился за крест, висящий на шее, и молился сквозь боль, пока этот вкус не исчез.
Затем он освободился от поддержки Элизабет и выпрямился, чувствуя в теле новые силы.
Ее серебристые глаза посмотрели прямо на него — и словно бы сквозь него, в ту ночь, полную страсти и боли, разделенных на двоих. Он подался к ней, их губы соприкоснулись.
Кусок потолка обрушился на лестничный пролет чуть выше, заставив их отпрянуть друг от друга. Сноп искр взлетел вверх, окружая их, осыпая сутану и волосы Руна.
Элизабет сбила их руками. В ее глазах вспыхнул гнев, потом решимость.
— Мы не можем вернуться наверх... по крайней мере изнутри дома. Твоим друзьям будет лучше, если мы сейчас уйдем отсюда, а потом влезем на крышу снаружи.
Корца признал логичность ее предложения. Он должен добраться до Эрин, Джордана и Софии прежде, чем это проклятое здание рухнет, став им всем огненной могилой.
Рун указал вниз, в вихрь дыма, огня и крови, молясь, чтобы уже не было слишком поздно.
— Идем.
Глава 21
18 марта, 19 часов 02 минуты
по центральноевропейскому времени
Прага, Чешская Республика