Кровь, Молоко и Шоколад. Часть вторая
Шрифт:
— Спросите, и я отвечу, — продолжала девушка. — Ваша воля — мое исполнение.
— Зеркало, Зеркало на стене, — снова повторила я. — Кто прекрасней в этой стране? — Я приблизилась к зеркалу, выпрямляясь, выпятив грудь вперед, источая голосом силу.
— Вы, Королева Скорби, — ответила девушка в зеркале. — Вы прекрасней всех на свете.
Я сузила глаза, взволнованная из-за того, что зеркало разговаривает. Но тут я увидела свое отражение, и оно ослепило меня.
— Хочу, чтобы ты всегда было рядом, — сказала я зеркалу. — Кажется, теперь я не смогу без тебя
— Скоро, Ваше Величество, — молвило зеркало. — Очень скоро, все будут видеть Вас только такой, как в зеркале. Вам лишь нужно набраться терпения.
Я ненавидела ожидание. Я ненавидела подчиняться приказам зеркала. Поэтому у меня возникли вопросы. Я должна была удостовериться, что она меня не подведет.
— Кто ты? — спросила я. — Как твое имя?
— Я — Мэри, Ваше Высочество, — ответила она. — Всего лишь девушка. Я к вашим услугам.
— Мэри? Ты зеркало или заключена внутри?
— Я расскажу, Ваше Величество, но не сейчас. Белоснежка идет. Она не должна знать о нас.
Глава 68
Дневник Королевы
Итак, зеркало стало моей новой зависимостью. Я проводила мучительные дни, выглядя старой и слушая, как служанки шепчутся о моей скорой смерти. А после, когда это было возможно, я находила предлоги, чтобы войти в комнату Шу, и поговорить со своей новой подругой Мэри. Девушка в зеркале не очень много рассказывала о себе. Иногда она вообще со мной не разговаривала, но она всегда показывала мне мою красоту. И я не возражала. Это помогало мне держаться. Желание отомстить целому миру, пока зеркало не пообещало мне: заставить остальных видеть меня так, как отражает его поверхность.
Однажды меня охватило внезапное непреодолимое чувство. Оно было сильным и бессмысленным, из глубин моей души произросло материнство. Я словно пробудилась от гипнотических чар Кровавой Мэри. Я поняла, что всё это происки зла.
— Нет, не я самая прекрасная на свете. — Возразила я Кровавой Мэри. — А если так и есть, тогда все зеркала должны показывать мою красоту, а не только это, — я взяла канделябр и отошла от зеркала.
— Это неправильно, — сказала я. — Ты — злое зеркало, и тебя нужно уничтожить. — Я замахнулась канделябром на зеркало.
Но прежде чем я успела разбить его, поверхность зеркала пошла рябью и на нем появились изображения женщин — вампиров, которые также как и я страдали от старения, и никто из них не был матерью Избранного ребенка. И все они старели после родов. Вот только у женщин вампиров не было проблем со старостью, поскольку они нашли своё решение этой проблемы. Они кормились кровью юных девушек и поглощали их молодость, поэтому старость была им не страшна. Отдав свою юность, девушки превращались в безобразных старух, в то время как вампирши молодели и становились прекрасней. Женщины в зеркале красовались перед зеркалами, наслаждаясь своей красотой. Они расчесывали пышные кудри, касались нежнейшей кожи, делали макияж и красили алые губы, касались кисточками ресниц, пощипывали щечки,
— Что хорошего в красоте, если ее никто не видит? — спросила у меня Мэри, надавив тем самым на мое больное место. — Ты не сделала ничего плохого, чтобы стать чудовищем. Ты заслуживаешь гораздо большего. Ты принесла в жертву свою молодость, любовь и отдала себя всю без остатка своей дочери.
Мне нечему было возразить, кроме той части о чудовище. Я всего лишь старела и чахла.
— Я не чудовище. — Сказала я.
— Правда? — Усмехнулась девушка в зеркале. Она впервые показалась мне, являя мне свою зловещую красоту.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Приглядись, — снова усмехнулась она.
И я увидела. К своему самому глубочайшему ужасу и страху, мое лицо переменилось. Я увидела нечто такое, чего не видела до сих пор. Мои зубы. Вместо них вырастали клыки. Нужно было догадаться еще тогда, на Деметре, что я — вампир. Я всегда была одним из них. Одной из Сорроу, под маской Карнштейн.
Глава 69
Дневник Королевы
Я упала на колени и начала плакать.
— Нужно было раньше догадаться, — зарыдала я. — Я одна из них. Поэтому Чармвилль считает, что я причиню лишь вред Семерым Потерянным. Поэтому другие видят во мне лишь зло.
— Но Вы не одна из них — Ваше Величество, — сказала Мэри. — Встаньте и успокойтесь. Вы гораздо сильнее.
— Тогда почему у меня во рту клыки?
— Это последствия того, что Ангел многие годы кусал Вас, — говорит она. — Вы не одна из них, но медленно превращаетесь в одну их них. Конечно же, ваша дочь лишь часть всего этого.
— Что с моей дочерью?
Но Мэри не ответила, она предпочла, чтобы образы в зеркале сказали все за нее. Там отражалась семилетняя Белоснежка, которая выглядела очень мило.
— Оценит ли Ваша дочь хоть когда-нибудь, чем именно Вы пожертвовали ради нее? — произнесла Мэри. — Вся эта красота, что она высосала из Вас, растрачена зазря, — продолжила Мэри. — Вашу боль никто и никогда не оценит. Вы могли умереть юной и красивой, не рождая ее.
Гладкая поверхность зеркала пошла рябью, и показала другое изображение Белоснежки в будущем, в белоснежном платье, босую, гуляющую по саду лиловых и желтых маков. Мужчины всех возрастов провожали ее восторженными взглядами: рыцари, охотники и принцы; а один из слуг возложил корону на голову Белоснежки. Корону королевы.
— Рано или поздно, — сказала Мэри. — Белоснежка станет самой прекрасной, вскормленная на Вашей боли.
Теперь зеркало явило образ Белоснежки, которая шла по кладбищу, в военных доспехах с окровавленным мечом, а у ее ног сотни убитых вампиров. Она ступила на заброшенную могилу, поросшую бурьяном. Белоснежка опустилась на колени и коснулась надгробья. На нем было выгравировано мое имя. Датой смерти значился 1812 год. Мне осталось лишь несколько лет. Белоснежка рассмеялась так, как не смеялась в реальной жизни. Это был злобный смех.