Кровь на черных тюльпанах

Коршунов Евгений Анатольевич

Дик подходил к беженцам, беседовал с ними. Видно было, что он здесь не впервые. Взрослых он угощал сигаретами, детям раздавал леденцы. Достал из сумки прихваченные на дорогу бутерброды, отдал какой-то женщине с грудным ребенком.

— Узнал что-нибудь интересное? — спросил его Майкл.

— Да нет, все одно и то же. Ругают вьетнамцев, прославляют Сианука и Кхиеу Самфана. Видимо, полпотовцы здорово промывают им мозги. Тут еще встречаются и так называемые «платные источники». За десять бат и пачку сигарет будут тебе целый час рассказывать о «положении в Кампучии». Такого наговорят,

только слушай. Подробно расскажут о «зверствах вьетнамцев» и о «победах полпотовцев». Хотя сами уже лет пять не были в стране. Этих людей учат, что говорить. Ну хватит с нас лагерей, поехали.

— Мы же хотели побывать еще в Нонгмако.

— Это по дороге.

Нонгмако трудно было назвать городом. Всего несколько небольших улиц, вряд ли здесь насчитывалось более тысячи жителей. Машина въехала на единственную площадь города, где расположился небольшой рынок. Судя по письму, здесь в одну из суббот февраля должна была состояться встреча Лайлеса с Чарном.

— Сейчас спросим, как найти клинику доктора Бергера. Лучше всего это сделать на рынке, торговцы — самые информированные люди, — сказал Дик, выходя из машин.

Через несколько минут он вернулся.

— В полутора километрах отсюда. Бывший генеральский дом, так мне сказали.

Вскоре они подъехали к огромному деревянному дому, построенному в традиционном тайском стиле. Он был окружен высоким каменным забором, сверху торчали металлические столбы с колючей проволокой. У двери, рядом с большими зелеными воротами, вывеска на английском и тайском языках — «Психиатрическая клиника доктора Чарльза Бергера».

Бельски позвонил. Дверь почти сразу же открылась, и на пороге показался маленький пожилой таец.

— Можно ли видеть доктора Бергера? — спросил его Дик по-тайски.

— Кто вы такие?

— Американские журналисты.

— Сейчас доложу.

Прошло минут двадцать. Дверь снова отворилась, и маленький таец сделал знак рукой.

— Проходите, доктор ждет вас.

Они вошли во двор. Рядом с домом стоял большой белый автобус с красным крестом на кузове. Окна автобуса были плотно закрыты темными занавесками. Шофер, открыв капот, копался в двигателе. Вблизи дом казался еще больше.

У входа в одну из комнат стоял маленький сутулый человек лет сорока в больших темных очках. Его накрахмаленный халат сиял белизной. Видно было, что доктор, если это был он, только что надел его: сзади топорщились еще не распрямленные складки.

— Доктор медицины Чарльз Бергер, — представился он, подавая им маленькую, словно у ребенка, руку. — Проходите, пожалуйста, в кабинет.

Они сели на диван, Бергер — в кресло напротив.

— Чем могу быть полезен, господа? — спросил он.

— Мы американские корреспонденты. Моя фамилия Лестер, моего коллеги — Бельски. Проезжая мимо вашей клиники, мы обратили внимание на вывеску. Доктор — иностранец, да еще и психиатр, практикует в такой глуши. Нас это удивило. Вот мы и решили увидеться с вами, чтобы поподробнее узнать о вашей клинике.

— Ну что же, дорогие соотечественники, — сказал он. — Мне льстит, что наконец-то моей скромной работой заинтересовалась пресса. Могу рассказать вам кое-что интересное. Но прежде —

несколько слов о себе.

Я врач-психиатр, до недавнего времени имел частную практику в Штатах. Но меня всегда волновало, что сотни миллионов жителей нашей планеты лишены медицинской помощи. Поэтому я часто на свои деньги совершал поездки в страны Африки, где в отдаленных районах оказывал помощь душевнобольным, лечил наркоманов. Два года назад я узнал, что многие кампучийские беженцы в Таиланде, пережившие ужасы кровавого режима Пол Пота и потерявшие в этой бойне родных и близких, страдают расстройством психики. Этим людям еще можно помочь, если вовремя взяться за их лечение. Но ни тайские власти, ни международные организации не оказывают им соответствующей медицинской помощи. Тогда я решил поехать в Таиланд и с разрешения правительства открыть в этом городе психиатрическую лечебницу. У меня были кое-какие средства — накопления, пожертвования. Семьи у меня нет, так что я мог позволить себе это.

Со мной приехали мои друзья — опытные американские врачи-психиатры — доктор Спейс и доктор Иверс. Я потом познакомлю вас с ними. Мы купили этот дом, установили кое-какое оборудование и приступили к работе.

Кроме нас в клинике работают восемь человек — тайцы и кампучийцы из числа беженцев. У нас, так сказать, мужской монастырь, ни одной женщины. Могу похвастать, что за это время пятнадцать человек полностью выздоровели и были возвращены в лагеря. На их места мы взяли новых пациентов.

— А можно посмотреть больных? — спросил Майкл.

— Не стоит их беспокоить, — ответил Бергер. — Лучше я познакомлю вас со своими коллегами. Подождите минуту.

Бергер вышел и вскоре вернулся с двумя рослыми, плечистыми молодыми людьми в таких же, как он, новеньких, ослепительно белых, накрахмаленных халатах.

— Познакомьтесь, это доктор Мартин Спейс, а это доктор Джон Иверс. Мои помощники и друзья.

Молодые люди настороженно смотрели на журналистов, Бергер молчал. Майкл понял, что хозяева не расположены к откровенной беседе.

Бергер сам пошел провожать их. Он долго смотрел им вслед, потом повернулся и побежал к дому.

— Ну как тебе понравилась эта клиника? — спросил Дик, когда они сели в машину.

— Странное заведение. Бергер вроде бы чудак, а вот его помощники скорее похожи на вышибал из кабака, чем на врачей.

— Бергер не такой уж чудак, как кажется с первого взгляда. Его насторожил наш приход, это ясно. Одно могу сказать точно — это заведение не производит впечатления медицинского учреждения. Нет запаха лекарств. Ты обратил внимание на их халаты? Только что из стирки. Они явно надели их в нашу честь. Трудно себе представить, чтобы три врача одновременно сменили халаты, да еще в середине рабочего дня. А ты заметил, что холодильник, в котором, по идее, должны храниться лекарства, не включен в сеть? Карточки больных на полке покрылись пылью, к ним, видимо, давно никто не прикасался. Похоже на бутафорию. Я не удивлюсь, если окажется, что Бергер не имеет к медицине никакого отношения. Он довольно бесцеремонно отказался показать нам своих больных. Для врача это странно, они любят демонстрировать свои успехи.