Кровь на клинке

Трофимов Ерофей

Отвечал Арам на вопросы подробно, тщательно обдумывая слова. Слушая его, Руслан мысленно поздравил себя с очередным полезным знакомством. Казаки молча отдавали должное выставленному угощению, внимательно слушая их беседу. Узнав все, что хотел, Руслан допил кофе и, глянув собеседнику в глаза, тихо спросил:

– А у тебя самого все идет хорошо? Никто обид не чинит? Может, попросить о чем хочешь?

– Все слава богу, князь, – помолчав, улыбнулся чайханщик. – Всякое бывает, но на то и жизнь. А попросить… Слушай, тебе прислуга не нужна?

– У меня пока и дома-то

нет. Куда прислугу нанимать? – хмыкнул Руслан в ответ.

– Жаль. Я бы тебе племянницу свою привел. Готовит так, пальчики оближешь. Все умеет. И готовить, и стирать, и за домом смотреть. Все может. Взял бы ее на службу, каждый день как царь кушал, – всплеснул Арам руками. – Любую кухню знает.

– Будет кухня, возьму, – рассмеялся Руслан. – А пока прими это, – добавил он, выкладывая перед чайханщиком три рубля.

– Много это, князь, – заметно растерявшись, тихо ответил Арам. – Твои люди и на рубль не съели.

– Зато твой кофе этих денег стоит, – нашелся Шатун. – Бери. Вон, дочкам обновки купишь. Они у тебя красавицы, – закончил он, поднимаясь.

– Благодарствую, князь, – вскочив, поклонился чайханщик. – Заходи еще.

– Ради такого кофе точно зайду, – кивнул Шатун.

– Для тебя в моем доме кофе всегда будет, – громогласно пообещал Арам.

– Благодарствую, почтенный. Я не забуду, – ответил Руслан, выходя на улицу.

– Княже, а может, тебе и вправду для себя дом снять? – огорошил его вопросом догнавший следопыт. – Мы б тебе и хозяйку добрую нашли, и вон, даже кухарка уже на примете имеется.

– Вот построю дом в имении, тогда и поговорим. И про кухарку, и про хозяйку, – усмехнулся Руслан в ответ. – А пока и так проживу.

– Так пока он построится, ты состариться успеешь, – не унимался Роман.

– Главное, чтобы дом был. А дальше проще будет, – отмахнулся Шатун. – Я б вообще в том имении многое сделал. И мастеров всяких там собрал. Одна большая мастерская, для всяких задумок.

– А жить с чего станешь? – удивился следопыт.

– А сейчас с чего живу? – ответил Руслан вопросом на вопрос. – Задумок у меня много. И ежели их правильно в дело запустить, с них серьезный доход получить можно. Плохо то, что в этих местах ни угля, ни железа не добывают. Все привозить приходится. А от этого любая железка только дороже становится.

– Умеешь ты удивить, княже, – растерянно протянул Роман, почесывая в затылке.

* * *

Начав выходить из дома, Руслан попытался вернуться к работе в мастерской, но почти сразу понял, что одной левой тут не управиться. Правая рука все еще плохо действовала, а любое серьезное усилие сразу отзывалось болью в спине. Дежуривший рядом с ним Андрей, лучший стрелок десятка, заметив его мрачное настроение, принялся задавать вопросы и, узнав, в чем проблема, тут же предложил вызвать в помощь одного из своих племянников.

– Он, княже, спешить и вовсе не умеет, – принялся заверять Руслана казак. – Иной раз так бы и дал пинка, чтоб шевелился шибче. Но коль дело какое поручишь, все от сих до сих сполнит. Ты не сомневайся. Будет делать, как велишь.

– Вызывай, – чуть

подумав, кивнул Руслан.

Казак был прав. Толковые руки ему сейчас были нужны. Из-за ранения встали все работы. Даже Митрича озадачить толком не получалось. Ведь начертить свою очередную задумку Шатун тоже толком не мог. А тут ловкие, сильные руки, приставленные к не самой бестолковой голове. А самое главное, что работать казачок будет только под его, Руслана, постоянным контролем.

По делам службы все шло ни шатко, ни валко. Горцы на их участке заметно притихли, а после разгрома большого отряда так и вовсе затаились. Зато у соседей то и дело возникали проблемы. Но вылезать со своими предложениями о помощи Руслан не спешил. Не те люди и не та служба, чтобы это было так просто. К тому же разница в вооружении вспомогательных подразделений. Вооружать другие отряды за свой счет Шатун не собирался.

Митрич по его просьбе изготавливал новые винтовки и револьверы про запас, попутно пуская новое оружие в продажу, в первую голову казакам, но это пока была капля в море. Даже советы самого атамана не могли сдвинуть эту махину с места. Как ни крути, а выходили новинки весьма дорогими, и удешевить производство просто не получалось. Хотя нужно было признать, что у многих офицеров из местных гарнизонов подобные стволы уже вошли в моду.

Люди, прослужившие в этих местах достаточно долго, чтобы понимать, что от качества оружия зависит их собственная жизнь, на таких вещах не экономили. Так что худо-бедно, но торговля оружием и боеприпасами шла.

С этими мыслями Руслан въехал на свое подворье и, перебросив поводья Мишке, аккуратно слез с коня. Двигаться быстро пока получалось плохо. Кое-как переодевшись, Шатун попросил подать чаю в кабинет и, присев к столу, принялся медленно вычерчивать так называемый волшебный фонарь.

Ничего сложного. Матовое стекло, на котором нарисованы фигурки птицы или животного в движении, установленное на вращающуюся ось, и лампа в центре этого сооружения. Крутишь ручку, стекла вращаются, и кажется, что нарисованное животное движется. Не самая замысловатая забава, но для состоятельных людей может стать весьма интересной. Местная публика, ввиду удаленности от столиц, на подобные забавы была падка.

Голоса в коридоре вывели Руслана из задумчивости. Отложив карандаш, Шатун обернулся к двери, когда та распахнулась, и ввалившийся в кабинет человек с порога повалился на колени. Пытавшийся удержать его Мишка досадливо закусил губу и уже примеривался, как бы покрепче приложить нежданного посетителя кулаком по затылку, когда Руслан жестом остановил его.

– Кто вы, сударь, и почему позволяете себе врываться сюда, словно в кабак? – спросил он, пытаясь рассмотреть нежданного посетителя.

– Не гневайся, князь, – вдруг взвыл посетитель пароходной сиреной. – Ваше сиятельство, князь, ваше благородие, помоги!

Мужик разогнулся, и Руслан с удивлением понял, что знает этого человека. Тот самый купец, который рискнул вызвать его на кулачный бой в ресторане. Но теперь, растеряв весь свой апломб, он выглядел растерянным и каким-то жалким.