Кровь на колёсах
Шрифт:
— Здравствуй, Вера, — тихо сказал Шиллер и протянул ей цветы. — Вот проездом через ваш город, решил навестить тебя. Давно не виделись, Вера, наверное, больше года.
Женщина стояла в дверях в домашнем ситцевом халате и молчала.
Она часто вспоминала этого красивого парня с немецкой фамилией, который так неожиданно ворвался в ее жизнь. Она догадывалась, что это он убил ее сожителя, и первое время сильно переживала за него. Молилась по ночам, чтобы не нашли его. Однако время шло, а от него не было никаких вестей, ни звонка, ни писем. Словно испарился.
Прошло
И вдруг этот звонок!
Он стоял в дверях растерянный. От его былой лихости остался только светлый чуб, который, как и прежде, торчал из-под шапки.
Глядя на Веру, он понимал, что за это время что-то изменилось. Перед ним стояла Вера, которую он не узнавал.
— Может, впустишь меня? А то как-то неудобно разговаривать на пороге, — попросил Курт.
— Да-да, конечно. Проходи, — засуетилась Вера, и он перешагнул через порог.
Войдя в прихожую, Шиллер сразу обратил внимание на мужскую куртку на вешалке.
— Извини, не знал, что у тебя есть мужчина. Я не задержусь. Просто заехал посмотреть на тебя, спросить, как живешь.
Он протянул ей шампанское и конфеты, которые все время держал в руках, а затем прошел в комнату и, не раздеваясь, присел. Осмотрел ее комнату и тихо сказал:
— Да, Вера, мало что здесь изменилось. И обстановка та же, и кровать. Да и ты такая же. Время не властно над тобой.
Он встал и направился к выходу.
— Курт, постой, — очнулась Вера. — Пойми же меня! Прошло столько времени, а от тебя ни слуха, ни духа. Я любила тебя, ждала, ночи просиживала в надежде, что ты появишься. Но ты так и не пришел. Теперь, я вижу, ты коришь меня. А ты вспомнил хоть раз обо мне? Позвонил? Тогда я тебе была не нужна! А теперь ты приехал, увидел и обижаешься. На что обижаться? Я тебе не жена и ждать тебя не обещала!
— Может, ты и права, — ответил Шиллер. — Наверное, права. Я ведь ни на что не претендую. Живите с миром.
Он вышел и плотно закрыл за собой дверь.
Шиллер брел вдоль двухэтажных серых от времени домов. Было холодно, и он быстро замерз.
«Куда идти? — раздумывал он. — Вот и дожил, что никому не нужен».
Увидев впереди остановку, он направился к ней в надежде добраться автобусом до центра города.
«В гостинице останавливаться нельзя, заметут. Нужно к какой-нибудь женщине. Это самый лучший вариант».
Он вышел из автобуса и зашел в ближайший кинотеатр. Купив билет, прошел в зал и сел на место согласно билету.
Фильм был неинтересным, и он, отогревшись, задремал. Очнулся от грохота стульев и топота ног — фильм закончился. Он встал и не спеша направился вслед за толпой.
Побродив по городу еще часа два и окончательно озябнув, беглец нашел ресторан. Выбрав самый дальний и затемненный столик, заказал ужин. Сто граммов водки сняли чувство безысходности и вернули ему уверенность в себе.
Шиллер стал внимательно осматривать посетителей. Взгляд остановился на
Почувствовав на себе взгляд, одна из женщин подняла глаза и внимательно посмотрела на мужчину. Шиллер сделал жест, приглашая их к себе.
Недолго посовещавшись, женщины встали, прихватили с собой бокалы с бутылкой и пересели к нему.
— Ну что, будем знакомиться? — непринужденно начала одна. — Меня зовут Лида, а это — Катерина. А вас как зовут?
— Меня зовут Анатолий, — ответил Курт. — Представляете, приехал к школьному товарищу, а тот, мерзавец, укатил в отпуск на юг. Возвращаться домой не хочу. Работа, семья, все так надоело, что решил немного зависнуть в вашем городе, культурно отдохнуть. Сижу здесь около часа, скучно до чертиков, не с кем словом перекинуться. Гляжу — две леди напротив тоже скучают, вот и пригласил вас к себе.
Он протянул им меню.
— Не стесняйтесь, девочки, заказывайте! Веселиться, так веселиться.
Они взяли меню. Судя по их лицам, им еще не доводилось досконально изучить его. Шиллер пригласил официанта, и женщины, смеясь и споря, стали делать заказы.
— Вы сами откуда, Анатолий? — поинтересовалась Лида. — Вы явно не с Урала. Говор у вас не местный.
— Я из Москвы, — опять соврал Курт. — Москва есть Москва! Людей там больше, чем у вас во всей области, да и машин тоже. А если по-честному, то не люблю я Москву. Шумно там очень. Люди ходят чванливые. Гордятся, что москвичи, хотя многие сами приехали из провинции. И еще неизвестно, кто больше для города сделал, они или мы, приезжие.
Официант принес спиртное и закуски.
Шиллер разлил дамам вино, себе налил водки, и они выпили, как водится, за знакомство.
— Вы, наверное, в гостинице остановились? — снова спросила любопытная Лида.
— Да нет, еще не успел. Прямо с вокзала сюда, в ресторан. Да и вещей у меня совсем мало, одна сумка. Надоели все эти гостиницы, сплошная казенщина. Мне лучше в каком-нибудь домике, с печкой. Люблю тепло печи с детства, — разошелся Шиллер, заедая водку солеными грибочками. — Не представляете, девчонки, года два жил в Москве в гостинице, надоело до ужаса. Сюда приехал, думал, поживу у друга, а здесь — опять гостиница!. Жить хочу в доме, а не в этих комнатах с казенными кроватями.
Он налил им еще вина, и они снова выпили, на этот раз «за женщин».
А женщины сидели и хитро переглядывались, определяясь, кто из них приютит кавалера.
Шиллер наблюдал за их мимикой. Лиде, сидевшей слева, с чернющими крашеными волосами, было лет сорок. Ее платье с большим вырезом откровенно подчеркивало большую грудь. Ее правая нога в черном капроновом чулке постоянно и недвусмысленно касалась ноги Шиллера.
Катерина, сидевшая справа, была противоположностью Лиды. Ее маленькая грудь явно проигрывала Лиде, но зато стройные длинные ноги привлекали внимание многих мужчин.