Кровь нерожденных
Шрифт:
Однако терять заказ не хотелось: взять за него можно было много. И хитрый Колдун решил дать Вейсу вместо настоящего киллера приблудного стрелка-писателя.
Конечно, несчастного случая не получится. Но и Вейс не такой уж серьезный заказчик. Съест и обычное заказное, не подавится. А что касается писателя, так он ведь чует, что давно под дулом ходит. Недаром все твердит, как щука в русской сказке: «Не убивай меня, Емелюшка, я тебе пригожусь!» Вот пусть и пригодится!
– Несчастный случай стоит дорого, – задумчиво произнес Колдун, выслушав Вейса.
– Я
– А все вперед можешь?
Это было против правил, но Вейс легко согласился и выложил перед Колдуном пятнадцать тысяч долларов.
«Эко как приспичило! – подумал Колдун, глядя ему вслед. – Точно, нечисто что-то с твоим заказом».
Бубенцов примчался галопом, по первому звонку.
– Вот что, Юрик, – начал Колдун ласково, – у тебя всегда с бабами так ловко получается, прямо льнут к тебе – аж завидно. Так вот, надо тут одну красивую женщину успокоить. Хороший человек попросил.
Бубенцов покрылся испариной. Он понял, что Колдун поручает ему заказное убийство и убивать придется женщину.
«Нет! – хотел крикнуть он. – Я не могу!» – но не крикнул, промолчал.
– Заказ простенький, а деньги приличные, – продолжал Колдун, – баба эта живет одна, ходит без охраны, ни оружия, ни стальной двери у нее нет. Пальнул тихонько, по-умному, и все дела. Правда, времени мало, всего два с половиной дня, но зато и адрес есть, и прочие анкетные данные.
Колдун протянул ему маленькую цветную фотографию. С фотографии смотрела на Бубенцова и улыбалась Лена Полянская.
– Эту женщину я убить не могу, – хрипло выдавил Бубенцов, – она моя бывшая жена. Меня сразу заподозрят.
Колдун засмеялся.
– Ну, ты даешь, землячок! В какую бабу ни ткни наугад, обязательно твоя бывшая. Сколько у тебя их было?
– С этой мы развелись восемь лет назад. Прожили два года, – тусклым голосом объяснил Бубенцов.
Колдун повертел в мыслях, как камешек на ладони, этот забавный сюрприз, разглядел его со всех сторон и остался доволен.
Разумеется, ментовка сразу включит писателя в число подозреваемых. Но оно и к лучшему. Выйдет для них забавный ребус.
То, что она восемь лет назад была женой писателя, вовсе не мешает ей сегодня быть близкой подругой авторитета. А бывший муж между тем вполне способен пришить ее из ревности. Такая версия и у ментов созреет, и своим ее можно предложить, если что. А потом надо будет аккуратненько этого Отелло убрать. Все равно бы убирать пришлось, а так хоть с музыкой похоронить можно. Пятнадцать тысяч «зеленых» на дороге не валяются.
– Ну, что замолк? – Он уставился на Бубенцова холодным, тяжелым взглядом. – Я ведь дважды не предлагаю. Учти, заказ хороший, желающие найдутся. Только потом смотри не жалуйся.
От этого взгляда и от последней, вроде бы безобидной фразы сердце у Бубенцова ушло в пятки. Он почти физически почувствовал, как пуля впивается в затылок, и еле слышно произнес:
– Я не отказываюсь. Сделаю, как скажешь.
Сергей
Из комнаты, где спала Лена, приковылял Пиня, потягиваясь, завилял хвостиком, тявкнул слегка и лизнул Сергею руку. Он просился гулять. Кротов нашел в прихожей поводок и ключи.
Во дворе было тихо и почти пусто. Только две бабушки с детскими колясками сидели на лавочке да высокая красивая блондинка в черных джинсах и черной кожаной куртке задумчиво курила, прислонившись к дереву.
Вернувшись, Сергей убрал со стола, вымыл посуду, положил в Пинину миску пару кусков колбасы и написал записку:
«Ел ена Николаевна! Доброе утро! Я уехал по делам. С Пиней погулял. Никуда без меня не выходите. Вернусь не позже двенадцати.
С.К.»
Впрочем, он надеялся, что Лена до его возвращения не проснется.
Поднявшись на четвертый этаж черемушкинской «хрущобы», он увидел у двери квартиры Курочкина пожилую женщину в тапочках и фланелевом халате. Женщина изо всех сил давила на кнопку звонка. В руке у нее была коробка сахара.
– Вы случайно не к Дмитрию Захаровичу? – спросила она, увидев Кротова.
– К нему, – кивнул Сергей.
– Вы знаете, я звоню уже минут десять. А до этого по телефону звонила.
– Может, он вышел куда-нибудь или спит? – предположил Кротов.
– Так рано в воскресенье он никуда уйти не мог. А спит он чутко. Услышал бы. Я, знаете, почему волнуюсь? Вчера мусор пошла выносить, вечером, часов в девять. Смотрю – Дмитрий Захарович идет. Так странно идет, шатается, пальто нараспашку – будто пьяный. Я спрашиваю: «Вам плохо?», а он отвечает: «Я устал». А я ему как раз сахар купила. Он давно просил, знаете, твердый рафинад, чтоб вприкуску чай пить. Сейчас редко бывает. Хотела отдать, а он только рукой махнул. И лицо у него такое странное было... У меня вообще-то ключ есть от квартиры. Дмитрий Захарович, когда на работе задерживается, просит, чтоб я кота покормила. Кот у него на особой диете, старый совсем, ест часто и понемножку. Обычно я спокойно захожу, а сейчас боюсь что-то. А вы кто ему будете?
– Я по делу, – сказал Сергей и показал женщине свое удостоверение.
Когда они открыли дверь, из квартиры молнией вылетел огромный рыжий кот.
Доктор Курочкин лежал на диване в рубашке и брюках. Он был мертв.
Лену разбудил телефонный звонок.
– Мне надо срочно тебя увидеть, – услышала она низкий, хорошо знакомый голос.
– Что-нибудь случилось? – спросила она, плохо соображая спросонок.
– Случилось. Я очень прошу, пожалуйста! Хоть на несколько минут ты можешь прийти?