Кровь нерожденных
Шрифт:
– Вы живете вместе? Кто он? Расскажи, пожалуйста, сделай милость.
В этот момент где-то совсем близко грянул взрыв.
«Елки! – Света даже присвистнула. – Мне нужен постоянный человек. Я одна не справлюсь. Я не могу быть в двух-трех местах одновременно!»
Она стояла в толпе за полицейским ограждением у дома Стивена.
Останки зеленого «Форда» еще дымились. Света видела, как заворачивают в черный пластиковый мешок то, что осталось от негритянки Саманты.
Взрывной
В небольшой толпе зевак Света пыталась вычислить «их» человека, но не могла. Судя по разговорам, все собравшиеся были жителями этого респектабельного квартала – они выбежали из соседних домов, напуганные взрывом.
– Я всегда говорила мистеру Поллиту, нельзя пускать в дом женщину, у которой муж сидит в тюрьме! – услышала Света чей-то голос рядом. – Ведь по чистой случайности он сам не оказался в машине!
– Жалко, мистер Поллит так любил свой старый добрый «Форд»! – обронил кто-то.
Толпа стала потихоньку расходиться. Несколько полицейских зашли в дом Стивена.
– Значит, вы уверены, мистер Поллит, что это не могло быть покушением на вас? – спросил улыбчивый чернокожий детектив.
– Кому я нужен? – пожал плечами Стивен. – Хотите кофе, господа? – обратился он ко всем присутствующим.
– Нет, спасибо, – ответил за всех детектив. – Как давно работала у вас Саманта Робинсон?
На следующее утро, в восемь часов, Лена тихонько захлопнула входную дверь и направилась к метро. Через полчаса она уже входила в помпезный, отделанный мрамором холл нью-йоркского Департамента полиции.
В центре холла возвышалась двухметровая скульптура бравого полицейского с собакой. И полицейский, и пес глядели на Лену суровыми медными глазами.
«Похоже на станцию метро „Площадь Революции“, – подумала Лена, подходя к одной из стоек перед ограждением.
– Доброе утро, – обратилась она к молоденькой китаянке за стойкой, – могу я поговорить с детективом Мак-Ковентри? Это очень срочно, – и протянула китаянке визитную карточку, оставленную вчера чернокожим детективом.
– На который час вам назначили встречу? – вежливо осведомилась китаянка.
– Конкретной договоренности не было, просто мистер Мак-Ковентри просил зайти, если появятся какие-нибудь дополнительные сведения о вчерашнем взрыве в Бруклине.
Детектив не просил зайти. Он даже не просил позвонить. Но карточку-то оставил.
– Могу я посмотреть ваши документы, мэм? – улыбнулась китаянка.
Лена достала международную пресс-карту и паспорт.
– Какой это язык? – вскинула тонкие бровки девушка, разглядывая темно-вишневую обложку паспорта.
– Русский.
– Как точно произносится ваше имя?
Лена
– Здесь русская журналистка, хочет побеседовать с детективом Мак-Ковентри. О’кей, я пропускаю. Поднимитесь на лифте на восьмой этаж, там первая дверь направо, – китаянка протянула Лене одноразовый пластиковый пропуск с прищепкой, – это надо прикрепить на ваше платье.
Внутри сходство со станцией метро «Площадь Революции» полностью исчезло. Здесь все выглядело именно так, как в полицейских учреждениях из американских боевиков.
Лена вошла в большой зал, разделенный стеклянными перегородками на кабинеты, между которыми сновали могучие американские молодцы в белых рубашках, с перекинутыми через плечи ремнями, на которых держалась кобура. Стрекотали компьютеры, кто-то из молодцов пил кофе из бумажных стаканчиков, сидя в кресле с закинутыми на журнальный столик ногами.
Мак-Ковентри встретил Лену широкой улыбкой.
– Я не хотела говорить при мистере Поллите, – начала Лена, усаживаясь в предложенное ей кресло, – он пожилой человек, не стоит его волновать. Дело в том, что у меня есть основания подозревать, что взрыв его машины связан с покушением на меня.
Черное лицо Мак-Ковентри стало непроницаемым. Улыбка растаяла, черные немигающие глаза уперлись в Лену, как два пистолетных дула.
«Наверное, так он глядит на подозреваемых, которых допрашивает, – подумала Лена, – хочется убежать или спрятаться под стол с криком: „Не стреляйте, сэр, я все скажу!“ Вот сейчас вдохну глубоко и скажу».
– За мной охотились в России и, вероятно, продолжают охотиться здесь, – решилась она.
Коротко и внятно, не вдаваясь в подробности, Лена изложила суть дела. Детектив смотрел на нее своими глазами-дулами, слушал не перебивая. Лене вдруг показалось, что он вообще не понимает ее, будто она говорит с ним не по-английски, а по-русски, и она постаралась скорее закончить свой рассказ.
– Насколько мне известно, в США производство такого препарата запрещено законом. Вероятно, люди, охотившиеся за мной в Москве, имеют здесь свой канал сбыта, а стало быть, свою структуру в Нью-Йорке. Они выследили меня. Возможно, это люди из русской мафии с Брайтон-Бич.
– Вы все сказали, леди? – спросил Мак-Ковентри после паузы.
Лена кивнула.
– Так вот, – детектив встал и заходил по кабинету, – никакой русской мафии на Брайтон-Бич нет. Все это выдумки журналистов. Муж погибшей Саманты Робинсон, домработницы мистера Поллита, год назад был арестован за торговлю наркотиками и в данный момент находится в тюрьме. Мы полагаем, что взрыв связан с этим, и только с этим, фактом. Сейчас ведется расследование. А теперь ответьте мне, пожалуйста, леди. Препарат, о котором вы говорите, – наркотик?